Тайный покупатель

Я стал бояться Москвы. Город казался хищным, враждебным, мстительным и сводящим с ума. По идее я должен был бояться нашего города, ведь Староверов обитал вроде бы там, работал (пока работал) в школе. В Мирошеве я впервые радовался, что школа достаточно далеко от дома. Я переживал, сильно переживал. Когда пришлось тратить по четыре часа на поездку в универ в один конец, трястись в поезде, терпеть сквозняк в автобусе и метро, мало-помалу начал жалеть, что так гордо отдал ключи, хотя мог бы засунуть гордость куда подальше и спокойно дожить месяц. В порыве оскорблённой гордости вернул я вернул Староверову на карту остатки, которые он мне перечислял. Я даже хотел ему написать, что возвращу все потраченные на меня деньги, начиная с рождения, но очень кстати сел телефон, а после я уже пришёл в себя и на холодную голову решил таких опрометчивых сообщений не писать… У холодной головы – холодная война, как-то сказал Староверов. Как бы я отдал деньги? Да никак. Но всё равно: я ни секунды не жалел, что отказался сидеть взаперти целый день и тратить лучшие годы на духовно-шрифтовые скрепы. Но можно было схитрить, не говорить прямиком, все мы умны задним умом, можно было пообещать, но оттянуть время, тогда бы я мог ещё два года жить в квартире и на деньги Староверова. Понятно, что это не очень-то приятно для самолюбия, нечестно, как будто я содержанка какая. Так что я с одной стороны радовался своему предельно ясному поступку. Мне хотелось общения, людей вокруг, а не этой их «Скрипстории», я хотел развития, мне не улыбалось свои лучшие годы просидеть где-то в укромном месте, а Староверов сообщил, что скрипторий не на виду. Я не раз встречал таких, не знаю как помягче их назвать: в реале весь день молчит, зато в сетях наяривает. Ещё когда я поступил, мы все добавились в беседу, и те, кто больше всех писал там, в жизни оказались невзрачными и очень нелюдимыми. Но это не правило, просто наблюдение. Интернет-общение лживое. Написанное может сыграть против тебя, так мне объяснил и Володя, а уж он-то спец – на его портал все новостники ссылаются.

Я ни на секунду не пожалел, что отказался сидеть взаперти целый день и писать,.

Когда приезжал в Москву, к руководителю диплома, к рецензенту, на защиту и на экзамены в магистратуру, то вокзал стал мне казаться агрессивным − серым, грязным в дождь, в солнечную погоду – блёклым, пыльным, и всегда неприветливым, Здание института давило гигантскими размерами. Но я торжествовал. Экзамены в магистратуру сданы, я впервые буду получать стипендию и общежитие мне полагается. Я оставил заявку на отдельную комнату. Решил так: если смогу устроиться на работу, то обязательно буду жить в отдельной.

Работа… Я с улыбкой вспоминал свои планы в шестнадцать лет. Цифровая печать, салон связи. Как бы я тогда учился? Нагрузка-то была и без всякой работы невыполнимая, неподъёмная. Многие подмазывали преподов, многие покупали курсовые и дипломы. Было несколько скандалов – недобросовестные исполнители продавали что-то по сто пятому разу, тогда согруппников и вообще студентов грозились выгнать. Я понимал ребят. Им нужен диплом, без педобразования им нельзя, не возьмут на преподов, а времени нету. Но мне-то нужны были знания. За четыре года я стал своим на кафедре, где планировал остаться. Я не унывал: ещё два года учёбы. Учиться придётся меньше из-за работы. Я стал пролистывать вакансии. Можно попроситься работать в универе. Но у нас платят копейки, временная работа и очень нервная: эти студенты, эти приёмные кампании – дурдом. В библиотеку можно попроситься, я очень любил книги, но затхлый запах старых книг, царивший там, мне не нравился, не нравились и женщины, которые там работали. Все как на подбор книжные, они постоянно сидели уткнувшись в экран компьютеров, постоянно занимались электронным каталогом, были грубы и нервны. Получали совсем мало. На общежитие мне бы хватило, на еду – нет. Были у нас в группе люди, которые работали в едальнях. Но хорошо получала только одна девчонка, она выглядела как фотомодель и работала официанткой. Едальни – не вариант для меня. То же я подумал и про все эти большие маркеты. Но решил, что работать консультантом в торговле – неплохо, и желательно с техникой, мне просто нравилась разная техника, особенно цифровая. Сидеть за компьютером утомительно, а именно это придётся делать в офисах, где, впрочем, не очень-то и нужны филологи. Везде требуются айтишники, контент-дизайнеры. Я планировал заняться компьютером, программированием как раз в магистратуре, но увы, обстоятельства изменились из-за гада Староверова, это придётся отложить. Я разослал резюме и стал ходить по собеседованиям. Никого не устраивало, что я буду учится в магистратуре. Оператором цифровой печати меня брали с удовольствием, обещали научить программам, но работать я должен был ночью. Я позвонил маме и она сказала:

− Не вариант. Перебить сон днём легко. Если бы не учиться, а так – угробишь себя.