Тайный порок (ЛП)

Пожалуйста, примите во внимание, что язык этот предназначался для личного пользования, что создавался он «для себя», а вовсе не для того, чтобы с ним проводили научные эксперименты (даже носитель у него был один-единственный – сам автор). И потому в нем, тщательно – и напрасно – оберегаемом от посторонних взглядов, в избытке «красивостей», потому он семантически и фонетически сентиментален, притом, что значения слов, вероятнее всего, банальны донельзя, что в них не ощущается того кроветока, тех отголосков мировых потрясений, каких обыкновенно требуют критики. Прошу вас: будьте благожелательны и снисходительны, ибо, если у подобных творений имеются какие бы то ни было достоинства, они заключаются в их интимности, особости, в их робкой индивидуальности. Публичное обнажение души – тяжелейшее испытание, и я прекрасно понимаю стремление моих безвестных коллег сохранить свое увлечение в глубокой тайне.

Oilima Markirya

Man kiluva kirya ninqe

oilima ailinello luté,

nive qimari ringa ambar

ve maiwin qaine?

Man tiruva kirya ninqe

valkane wilwarindon

lunelinqe vear

tinwelindon talalinen,

vea falastane,

falma pustane,

rámali tine,

kalma histane?

Man tenuva súru laustane

taurelasselindon,

ondoli losse karkane

silda-ránar,

minga-ránar,

lanta-ranar,

ve kaivo-ulmula,

manda túma?

Man kiluva lómi sangane,

telume lungane

tollalinta ruste,

vea qalume,

mandu yáme,

aira móre ala tinwi

lante no lanta-mindon?

Man tiruva rusta kirya

laiqa ondolissen

nu karne vaiya,

úri nienaite hise

pike assari silde

óresse oilima?

Hui oilima man kiluva,

hui oilimaite?

Последний корабль

Кто увидит

белый челн, уходящий

в никуда под стоны

бледных призраков на борту

стоны горестные?

Кто узреет

этот призрачный челн

в море кипучем,

в море бурунном,

в море пенистом,

на крыльях парящий,

на сверкающих крыльях

в свете меркнущем?

Кто услышит,

как воет ветер, листва шелестит,

как камни рычат

под луной тоскливой,

луной увядающей,

луной умирающей,

мертвенно-бледной;

поджидающей бездны

движение тяжкое?

Кто увидит,

как сгущаются тучи,

как клонится небо

к изможденным холмам;

пучину вздыбленную,

бездну разверстую

и тьму, нисходящую

с вековечных небес

на развалины башен?

Кто узреет

ладейный остов

на зеленых камнях,

блики тусклые

на костях белесых

утром последним?

Кто узреет закат последний?

Nieninque

Norolinde pirukendea

elle tande Nielikkilis,

tanya wende nieninqea

yar i vilya anta miqilis.

I oromandin eller tande

ar wingildin wilwarindeen,

losselie telerinwa,

tálin paptalasselindeen.

Как легко заметить, это скорее песня, чем просто стихотворение. Дословно она переводится следующим образом: «Легко и радостно, вприпрыжку, шла малютка Ниэле, девушка-снежинка (Nieninqe), и ветерок срывал поцелуи с ее уст. А навстречу ей – лесные духи и феи вод, что кружились бабочками, светлые жители Волшебной Страны, и палая листва звенела в такт их шагам».

А вот пример более строгого, метрического слога:

Earendel

San ninqeruvisse lútier

kyriasse Earendil or vea,

ar laiqali linqi falmari

langon veakyrio kirier;

wingildin о silqelosseen

alkantaméren úrio

kalmainen; i lunte linganer,

tyulmin talalinen aiqalin

kautáron, i surú laustaner.

Буквальный перевод таков: «На белом коне плыл Эарендил, в ладье по морю стремил свой путь, и волны зеленые рассекала носом ладья. Пенные девы плескались в волнах, и волосы их белоснежные сверкали в лучах солнца; ладья гудела, как натянутая струна; и мачта гнулась под напором ветра, наполнявшего парус». (Ветер не «ревел» и не «завывал», а всего лишь «дул постоянно».)

Стихотворный же перевод будет звучать так:

Эарендел у руля

Белый скакун волну раздвигает,

Белый корабль путь пролагает,

Эарендел у руля.

Седые валы грядут вереницей,

Белая пена в клочья дробится,

Брызги на солнце блестят.

Всадники пенные – кудри льняные –

Мчатся по-над волнами, шальные,

Дикую песнь завели.

И, голосам ликующим вторя,

Зыблется, плещет зеленое море,

Берег исчез вдалеке.

Выгнулся парус, ветром богат,

Струнами снасти тугие звенят,

И нет предела пути.

Эарендел у руля.

Вперяет взор в бескрайний простор,

Правит к Западу он.

В завершение процитирую еще один фрагмент, принадлежащий той же мифологической традиции, однако составленный на ином языке, пускай и родственном тому, о котором говорилось выше.

Dir avosaith a gwaew hinar

engluid eryd argenaid,

dir Tumledin hin Nebrachar

Yrch methail maethon magradhaid.

Damrod dir hanach dalath benn

ven Sirion gar meilien,

gail Luithien heb Eglavar

dir avosaith han Nebrachar.

«В угрюмых, мрачных горах, где задувает ледяной ветер, от Небрахара до Тамледина (Ровной долины), воспрянули орки и пустились по следу. Дамрод (охотник) прошел разлогом и спустился, громко смеясь, к подножию гор, к пенному Сириону (река). И узрел он над мрачным Небрахаром прекрасную Лютиэн, чья красота затмевала сияние звезд».

* * *