Тайный посол. Том 2

– Спасибо тебе, казак, за твои искренние, правдивые слова, за твою душевную тревогу об отчизне и за многотрудное путешествие… Действительно, живем мы в страшное время. Судьба уготовила нам тяжкие испытания и тяжелейшее из них – смертельная опасность с юга, со стороны ханского Крыма и султанской Порты. Это они вытоптали уже пол-Украины и посягают на то, что еще осталось. Против них и обязаны мы направить все свои силы… И покуда конь людолова топчет нашу родную землю, покуда хищный аркан душит нежные шеи девчат-полонянок, мы обязаны крепко держать в руках сабли! На том я стоял и стоять буду, пока жив… Только так! Иначе быть не может! Пройдет какое-то время – и вновь поднимутся по всему Правобережью села и города, заколосятся житом, пшеницей широкие нивы, зазвучат от порогов до Карпат и Полесья наши песни и наша речь!

– Дай-то Боже! – сказал Палий. – За это мы не пожалеем и самой жизни! Счастье, что у нас такой военный предводитель, как батько кошевой. Будем надеяться, он завершит все задуманное и то, за что боролся всю свою жизнь!

– Э-э, сынок, старого хвали, да из дому веди! – остановил его жестом Сирко. – Завершат, похоже, другие, а мне бы еще разок разгромить супостата Мюрад-Гирея, отомстить ему за прошлогоднее нападение на Сечь, за разорение земель наших, за слезы люда православного!.. А главное – дать ему по зубам так, чтоб отпала охота пройтись летом по Левобережью!

У Арсена радостно заблестели глаза. Он вскочил.

– Батько, значит, будет поход на Крым?.. Когда же?

Сирко обнял казака, усадил рядом с собой.

– Понимаю тебя, сынок… Но не торопись – всему свое время!

Часть вторая

«Крым нещадно тряхануть!»

1

Сирко вел на Крым двадцать тысяч запорожцев. Столько воинов одновременно Сечь не выставляла никогда. В морские походы обычно ходили тысяча или две, в сухопутные – шесть – восемь тысяч казаков. Сейчас же на клич прославленного кошевого отозвались все, кто мог держать саблю в руках. А таких после турецкого нашествия на Правобережье в запорожских владениях оказалось немало. Кто потерял в эту смутную пору семью, кто не хотел гнуть спину на левобережную старшину, которая загордилась, забарствовала и стала насаждать выгодные для себя крепостнические порядки, тот бежал в Понизовье и пополнял сечевое войско.

На следующий день после перехода на левый берег Днепра кошевой, вместо того чтобы направиться по знакомым степным тропам сразу на юг, к Перекопу, как много раз ходили запорожцы, повернул войско на восток, к речке Молочной.

Молодые казаки удивлялись и потихоньку роптали, старые молчали, доверяя своему опытному вожаку, но в душе тоже были недовольны. Шутка ли – сделать такой крюк! Однако никто не смел возражать: в походе кошевой или наказной атаман обладал неограниченной властью и за непослушание мог предать смертной казни.

– И чего это батько удумал? – бурчал Метелица. – Так, чего доброго, мы и до самого Азова отмахаем!

– Цыть, Корней, ежли не хочешь киёв отведать! – шипел Шевчик, оглядываясь. – Сирко знает, что делает!

Сирко действительно знал, что делал. Дойдя до Молочной, он дал войску дневной отдых, а потом, круто повернув на юг, быстро двинулся к Сивашу. Теперь шли только ночью, определяя путь по звездам и едва приметным в темноте степным курганам да оврагам, а днем отдыхали в глубоких долинах, варили кашу, пасли коней. Сторожевые отряды, разосланные кошевым на расстояния, которые мог просматривать всадник, бдительно стерегли покой войска: они брали в плен или уничтожали всех татар-кочевников, которые попадались на пути.

Поэтому ни перекопский бей, ни тем более хан Мюрад-Гирей не знали, что над Крымом нависла опасность.

Запорожцы вброд перешли Сиваш и появились в Крыму внезапно. В основании неширокого полуострова, глубоко врезавшегося в море, разбили лагерь. Это место было удобным для обороны. К тому же здесь имелась вода: в отлогой, поросшей травою балке бурлил большой родник.

Пока запорожцы стреноживали коней, приводили в порядок оружие и сбрую да наскоро завтракали солоноватой саламахой, Сирко собрал атаманов и видных казаков на раду. Уселись полукругом на траве.