Тайный рыцарь

Его зычный голос разносился над полем боя, перекрывая шум сражения.

— У ворот стенку стройте, Дмитрий! У ворот, где нукеры стоят. Вместе с ними стройте, не порознь. Плотнее щиты! Плотнее! Копья! Копья вперед. Вправо сомкнись! Бурангул, ты куда прешь? Назад отходи — к воротам! Все отходите! Все! Мать, вашу, шайтаны недорезанные! Раненных не бросать!

Нежданное возвращение воеводы вдохновито и новгородцев, и степняков. Бойцы воспрянули духом. Разрозненные группки кочевников и русичей, повинуясь приказам Бурцева, сливались в единое целое, ставили перед тевтонами сплошную линию щитов и копий, через которую без разгона, так просто, и не проломишься.

— Теперь держать! — надрывался он. — Держать оборону! Как открою ворота, — лучники внутрь!

Горластого военачальника заметили и немцы. Один из крестоносцев, исхитрившись, вклинил-таки коня между пешими ратниками и частоколом, протиснулся поближе, попытался с седла срубить человека на стене. Низенький прусский тын ненамного вознес Бурцева над сражающимися, так что достать его длинным рыцарским мечом всаднику было вполне по силам.

Бурцев уклонился от свистящей стали — острие клинка лишь царапнуло по вороту плотной поддоспешной куртки. А рыцарь уже двинул коня вплотную к стене, размахнулся вновь.

Второй раз бывшего омоновца спасло заостренное бревно частокола. Вовремя укрыло, родимое, от неминуемой смерти. Меч вошел глубоко в дерево, а тут уж и сам Бурцев в долгу не остался. Обхватил покрепче рукоять секиры, гакнул от души, ударил сверху вниз, опустив тяжелое лезвие на маячивший за стеной рогатый шлем-горшок. Шлем прогнулся, лопнул. Рыцарь с черным крестом на белом плаще рухнул наземь.

Ну, хватит, потешились малость, теперь пора дело делать. Бурцев сбежал к воротам. Обухом секиры высадил засов.

— Лучники, на стену! Живо!

И без того уж не полная сотня Бурангула — легковооруженная и вовсе не предназначенная для рубки в пешем строю — понесла тяжелые потери. Татарских стрелков осталось десятка два — не больше. Теперь эти два десятка во главе со своим юзбаши должны решить исход битвы.

Пока новгородские дружинники и закованные в чешуйчатую броню монгольские нукеры сдерживали рыцарей у ворот, лучники заняли позиции на оборонительном тыне. До сих пор, в тесноте рукопашной, им было не развернуться. Зато сейчас, находясь под защитой стен, воины Бурнагула получили возможность расстреливать рыцарей практически в упор. На такой дистанции опытному лучнику нетрудно сбить врага, сцепившегося с другом. И степные лучники били. Били, как всегда, — быстро и метко. Некоторые пускали по две стрелы сразу, и ни одна не уходила мимо цели.

Даже доспехи лучших немецких мастеров не устоят перед мощными луками кочевников. Тяжелые граненые наконечники рвали звенья кольчуг и насквозь прошивали панцири. Всадники один за другим валились под копыта собственных коней.

Немногочисленные тевтонские арбалетчики попытались было огрызнуться куцыми оперенными болтами, но сразу же пали все до единого, утыканные длинными стрелами татар.

Между Бурцевым и Бурангулом втиснулся бородатый прусс в волчьем полушубке.

— Дядька Адам?!

— Ну, я, — спокойная констатация факта.

Пожилой бородач натянул лук, пустил стрелу, другую… Волчьешкурая ватага не отставала от своего предводителя. Пруссы сшибали оруженосцев, чьи брони были поплоше рыцарских, валили и самих тевтонских братьев, целя в уязвимые места лат и по смотровым щелям шлнмов-топхельмов, а если не могли достать всадников — не щадили орденских коней.

— Ты почему здесь, дядька Адам?

— Да вот, решил подсобить Бурангулу.

В третий раз зазвенела тетива.

— Ну, а там что? — Бурцев мотнул головой назад.

— Там все! Кнехтов перебили. Кто уцелел — разбежались. У пролома — охрана. Второй раз оттуда не ударят.

Тевтоны, впрочем, о штурме больше не помышляли. Прикрываясь щитами, крестоносцы отступали от частокола. Кто отступал, а кто уж и бежал, сломя голову. Преследования со стороны пешего противника они могли не опасаться. Но вот стрелы из-за частокола еще настигали беглецов. Потому и торопились немцы убраться с глаз долой.

— Куда намылился, ублюдок?!

Бурцев заметил, как одинокий орденский брат при полном вооружении погнал коня в ту самую рощицу… Белый плащ с черным перекрестием мелькнул среди деревьев. И исчез. Стрелой не достать! И не разминется ведь проклятый тевтон с Аделаидой, никак не разминется!

Да, при княжне остались фон Берберг и его оруженосец. Да, рядом опытный боец Сыма Цзян. Но что если этого мало? Теперь охрана княжны не казалась Бурцеву такой уж надежной. Больно кольнуло в сердце. Неужто все?! Неужто не уберег Аделаидки?! Понадеялся, блин, на неприметный глухой уголок, полез в бой, оставив девчонку на попечение старика и германцев. Дур-рак! На себя и только на себя надо рассчитывать в подобных делах. Но ведь нельзя было иначе? Или можно?

Что ж, сейчас-то уж можно!

— Ты куда, Вацалав?!