Тайный рыцарь

— Сначала идти в разная арийская башня и говоритя тама и тама одна колдовская заклинания. Это вяжет башня друг с другой.

— Связывает, ты хочешь сказать?

— Твоя моя понимай правильно, Васлав! Когда одна большой башня уже повязан с другая большой башня, можно говоритя простая и легкая заклинания перехода. Тогда входи в одна башня и выходи в другая. Магия древняя племя ария — большая чуда!

Да уж, что верно, то верно…

— И ты знаешь эта «простая и легкая заклинания»?

— Моя знайся! — похвастал китаец. — Еще моя знайся, как закрывай магия башня от чужая человека и как снова открывай ее для своя человека.

— Ну, Сема, ну голова! А что еще интересного ты раскопал в древних рукописях?

Китаец задумался, что-то припоминая…

— Одна написка на древняя свитка говоритя, что вождя и мага ария иногда посещала большой башня и через прерванную переходу во времени обретала тама внутренний гармоний и просветлений. Но про эта моя знается совсем мало и моя думайся така, что без малая башня такая колдовства невозможна. Но все равно моя мечтай бываться в колдовской башня древняя ария.

М-да, сложно все это. Бурцев усмехнулся:

— Ладно, отец. Ты нас выручил, и я тебе тоже помогу. Как-нибудь расскажу, где искать арийскую башню.

— Твоя былась тама?! — китаец от волнения аж затряс жиденькой бороденкой. — Твоя былась в башня!

— Да, моя былась, но об этом позже. А сейчас ты уж как-нибудь выведи, пожалуйста, нас из леса, договорились?

— Так покусаем, повыпиваем, и моя пойдеется вместе с твоя.

— Нет, извини, отец, но, боюсь, нам здесь кусок в горло не полезет. Лучше уж свалить поскорее.

Пруссы молча расступились перед ними. Китаец-Кривайто и взятые им под опеку святотатцы беспрепятственно прошли мимо. На заросших бородами лицах читалось недоумение. Однако уверенное поведение главного жреца Священного леса показывало, что эти иноверцы по какой-то неведомой простым смертным причине угодны местным богам, а, следовательно, никакого греха на них нет.

Впереди важно шествовал Сыма Цзян со своим боевым посохом. Рядом следовал Бурцев. Аделаида опасливо держалось на расстоянии от языческого первосвященника. Девушку сопровождал фон Берберг. Немец вел в поводу коня. Меч (оружие пруссы ему вернули) лежал в ножнах. Кинжал-мизерикордия — тоже. Однако правая рука вестфальца по прежнему не отрывалась от нагрудного ковчежца.

Каменные глыбы ритуального Круга Смерти остались позади. Ветер недовольно шумел над головами в голых ветвях. Преследовать их не стали. Ни люди Глянды, ни хранители Священного леса. Только дядька Адам со своей ватагой пристроился возле Бурцева.

— Вацлав, на каком языке ты разговаривал с Кривайто? — тихо поинтересовался предводитель лучников. — На татарском, что ли?

Длительное общение со степными воинами во Взгужевеже не прошло даром: смышленый пруссак безошибочно распознал речь степняков.

— Да, — коротко ответил Бурцев. — На татарском.

— Тогда кто же этот барзгул?

Лгать не имело смысла.

— Это не барзгул, дядька Адам. Это обычный человек. Раньше он был советником у Кхайду-хана. А сам родом из Китая. Страна такая, далеко-далеко на востоке.

— Так, выходит, вас взял под защиту вовсе не угодный нашим богам Кривайто, а самозванец и такой же иноверец, как и вы?

— Выходит так, дядька Адам. Ты жаждешь возмездия за наше вторжение в ваш Священный лес?

Прусс печально покачал головой:

— Уже не Священный. Давно уже… Вы невиновны, пан Вацлав. Эта земля осквернена до вас, — он кивнул на китайца. — Но и этого старика я тоже обвинять не могу. Он прошел мимо Брутена и Видевута не по доброй воле. Его по недомыслию привели сюда вайделоты. Сами! Жаль… Еще одним лесом для наших богов стало меньше. Плохой то знак. Чует мое сердце — быть беде!

Дальше дядька Адам шел хмуро и молча.

На душе у Бурцева тоже скребли кошки. Но не от сочувствия к чужим богам — нет. Пусть уж здешние боги как-нибудь разбираются со своими проблемами сами. И без них есть от чего болеть голове. У него, по крайней мере, точно есть.

Глянув мельком назад, Бурцев заметил: напуганная Аделаида жмется к фон Бербергу. Ну, так и льнет, так и льнет, девчонка! Его законная супруга, малопольская княжна Агделайда Краковская ищет защиты не у мужа, а у проезжего немчуры, который не сегодня — завтра наденет тевтонский плащ. Жуть! У-жас! Хотя… Хотя, наверное, сейчас в ее глазах — в глазах доброй католички — вовсе не вестфалец со святыми мощами на груди, а как раз Бурцев выглядит преужасно. Еще бы! Так запросто найти общий язык с главным жрецом богопротивных идолопоклонников! Тут поневоле прижмешься к крепкому и насквозь христианскому германскому плечу. Скверно начиналось знакомство с фон Бербергом, ох скверно.

Глава 23

Две навьюченных лошади, одна оседланная и один человек на ней — высокий, худой, постнолицый, рыбоглазый какой-то — встретили их возле каменных истуканов на границе Священного леса. Всадник сидел в седле прямо, словно нанизанный, на копье и настороженно держал руку на седельной сумке. Воров боится, что ли?