Тайный Санта

Генри

— Что с тобой такое? — спросил он, как только они оказались в фойе.

— Это та самая статуэтка, Генри.

— Какая статуэтка?

— Та, которой ты убил мистера Миллера, — сказала Клодин.

Он ничего не помнил. В газете говорилось только, что старика забили до смерти. Никогда не сообщалось чем, а с места преступления не было никаких фотографий. Это Клодин рассказала ему про статуэтку с ковбоем. Он удивился, почему эта фигурка, когда ее развернули сегодня вечером, ни о чем ему не напомнила. Во-первых, она оказалась намного меньше, чем он себе представлял. Он полагал, она была достаточно велика, чтобы с одного удара расколоть череп старика, словно дыню. Эта же, из «Тайного Санты», была маленькая, чуть больше его ладони. Не может быть, чтобы Миллер погиб от одного удара. Так сколько раз ему пришлось ударить? Два? Три? И каким концом он бил: квадратной подставкой или ковбоем? Застряло ли маленькое острое ружье в черепе мистера Миллера? Пришлось ли ему выдергивать его? Но главная причина, почему этот ковбой не напомнил ему сразу о той статуэтке, заключалась в том, что Клодин утверждала, что их никогда не смогут связать с орудием преступления. Она обещала ему.

Генри прислонился к стене. У него закружилась голова, стало трудно дышать.

— Ты уверена, что это та самая? — спросил он. — Может быть, скульптор сделал целую серию и это другая.

— Не смеши меня, — сказала Клодин.

— А может, это просто невероятное совпадение. Что, если статуэтка в итоге попала в какой-то маленький секонд-хенд-магазинчик и кто-то просто купил и принес ее сегодня, ни о чем не догадываясь?

— Это еще более абсурдное предположение, — отрезала Клодин. — Она была орудием убийства. Частью расследования. Каким образом она могла попасть в магазинчик?

— А что же тогда? — спросил Генри.

— Я не знаю! — огрызнулась Клодин.

У него онемели пальцы. Разве доктор не велел ему позвонить, если начнут неметь пальцы? Или он говорил про всю руку? Нет, это не совпадение. Они пришли в этот дом. Дом на крови. Эта земля — кровавая земля — знает, что они здесь. Как глупо было думать, что они могут вот так запросто снова войти в эту дверь и устроить тут чертову вечеринку! И зачем только Клодин настояла на том, чтобы так испытать судьбу?

— Мы этого заслуживаем, — сказал Генри.

Он был готов во всем признаться.

— Посмотри на меня, — приказала ему Клодин. Она физически развернула его к себе. — Перестань. Возьми себя в руки.

Ее голос звучал теперь по-другому, вернулись ее обычная собранность и уверенность в себе.

— Следующий ход — наш, Генри, и мы должны быть очень осторожны. Давай подумаем, что происходит. Кто-то принес сюда статуэтку. Но прежде чем спрашивать кто, давай спросим себя зачем. Если они знают, что мы сделали, почему не пойти сразу в полицию?

— Нас пытаются шантажировать, — предположил Генри.

— Но почему тогда они не пришли прямо к нам? Для чего заморачиваться с вечеринкой и игрой в «Тайного Санту»? Это слишком мудрено для шантажа. Нет, они не хотят денег. Они хотят увидеть, как мы задергаемся. Они хотят помучить нас. Поэтому: кто из присутствующих нас больше всех ненавидит?

«Нас? — думал Генри. — Почему нас? Может быть, именно тебя хотят уничтожить. Это тебя все одинаково ненавидят. Сотрудники — за то, что ты стерва. За то, что ты постоянно унижаешь их, как, например, с этой тупой игрой. Братья Альпайн ненавидят тебя потому, что ты никогда не ценишь их работу, только указываешь на недочеты. Тигельманы — потому что знают, что ты обобрала их на последнем доме, который они у тебя купили. Кевин и Джерри ненавидят тебя, потому что ты их цинично используешь. Все время просишь помощи с городскими властями — и никогда даже спасибо не скажешь. Стив ненавидит тебя, потому что ты тоже его использовала, а потом бросила. Все ненавидят тебя так, как только могут, Клодин. Все, кроме меня. Так или иначе, но я люблю тебя. И поэтому, видимо, меня ненавидят так же, как тебя. В таком случае, да, я думаю, ты права, когда говоришь «нас».

— Ну, определенно, можно сразу отмести Зару, — сказал Генри. — А также Элис, миссис Тигельман, Джона и Рашиду. Они ясно дали понять, что принесли те подарки, которые уже открыли.

— Тогда и Стива, — сказала Клодин. — Он, очевидно, принес тот рыбацкий сертификат.

— Вот не знаю, — сказал Генри. — Я бы не списывал его пока.

— Но ты же поэтому выменял на него те кости, что Бобби украл у тебя, разве нет?

— Может быть, Стив хотел, чтобы мы так подумали. Может быть, он лгал. Может быть, и остальные четверо тоже лгали. Может быть, они просто играли в игру и следовали инструкции, как там сказано: «Будь коварным, приличия все презирай…»