Тайный шепот

После возвращения от мисс Олдерси, которая ничем нам не помогла; после столкновения с двумя незнакомцами в странных одеяниях – и это всего лишь через день после того, как я увидела в лесу привидение и едва не сломала себе шею при падении, – я аккуратно поставила саквояж на кровать. Вытащила из-под подушки ночную рубашку и даже завернула в нее этот дневник, но остановилась. Хотя здравый смысл побуждает меня бежать, я не могу покинуть Рочестер-Холл, как не могу не дочитать до конца книги своего любимого Шупа. Сказать по правде, мое пребывание здесь здорово напоминает истории Шупа, и я чувствую себя героиней какого-нибудь увлекательного романа о привидениях.

Как было бы глупо уехать сейчас, когда возбуждение только начинает нарастать. Так же паршиво, как если бы любимый герой, услышав ночью грохот, не отправился немедленно расследовать, что произошло.

Кроме того, я должна помочь несчастной леди Крейчли, которую, как мне хорошо известно, кто-то пытается убить. Ну, и необычные обстоятельства, связанные с мистером Брэдборном. Я очень странно чувствую себя в его обществе, и он уже несколько раз поцеловал меня, но это самая незначительная причина для того, чтобы здесь остаться.

Харриет подняла перо и оторвала взгляд от дневника. Она смотрела в единственное окно своей комнаты – и в темноту за ним, превратившую (с помощью горящей на столе свечки) оконное стекло в зеркало. Харриет посмотрела в глаза своему отражению и вздохнула. Окунула перо в чернила и дописала:

Поцелуи Бенедикта удерживают меня здесь крепче, чем мне хотелось бы в этом признаться.

Харриет закрыла дневник, боясь написать что-нибудь лишнее. Она не хотела думать о последствиях того, в чем только что призналась – пусть и только самой себе. Сняв носовым платком лишние чернила с пера, она отложила дневник в сторону и встала. Отлично понимая, что все равно не заснет, поскольку в сознании крутились мысли о мужчинах с мешками на голове и еще об одном, в очках, Харриет решила не переодеваться в ночную рубашку. Она вытащила последний роман Шупа и удобно устроилась на подушках, сложенных горкой в изголовье кровати.

Открыв книгу на том месте, где остановилась в прошлый раз, Харриет услышала стук в дверь. Такой легкий, что она подумала, будто ей послышалось. Она вздернула подбородок и молча посмотрела на дверь. На полоску света внизу падала чья-то отчетливая тень.

– Харриет? Ты не спишь?

Лиззи.

Харриет спрыгнула с кровати, в одних чулках прошлепала к двери и распахнула ее. Лиззи стояла на пороге в пальто и шляпке.

Харриет моментально поняла – Беатрис Пруитт решила, что они с дочерью покидают особняк.

– Я тебя разбудила? – Лиззи заглянула в комнату, словно в поисках измятых простыней.

– Нет. Я читала.

Лиззи кивнула. Она подергала за ленты шляпки, покрутила пуговицы на пальто.

– Я надеялась, что ты не спишь.

Харриет озадаченно нахмурилась:

– Ты хотела поиграть в карты?

Лиззи негромко рассмеялась и помотала головой.

– Я тут разговаривала с горничной, Джейн, спрашивала, есть ли в деревне что-нибудь интересное, куда можно сходить с тобой.

– О! – Харриет поняла и улыбнулась. – И что сказала Джейн?

– В деревне в такое позднее время делать нечего ни женщинам, ни мужчинам, но дальше по дороге есть заведение, в котором можно повеселиться. Это таверна «Цыганский барон». – Лиззи прикусила губу и посмотрела на Харриет сквозь ресницы. – Я бы с удовольствием сходила, но без тебя не могу.

Харриет взглянула на французские мраморные часы на каминной полке.

– Что, уже слишком поздно для таких приключений? – встревоженно проследила за ее взглядом Лиззи.

– Нет, всего лишь начало одиннадцатого. Но здешние места мне незнакомы. Таверна и даже дорога к ней могут оказаться опасными.