Тайный советник вождя

О том, что и как происходило на самом деле, подробно рассказал Николай Михайлович Шверник, навестивший меня несколько суток спустя. Не то чтобы покаяться приезжал, а просто выговориться, облегчить душу перед давним знакомым — ровесником. Как всегда ухожен, аккуратно одет, коротко пострижен, а голова совершенно седая, подковообразные «ждановские» усы тоже, и от бывшей строго-горделивой осанки ничего не осталось. Обмяк, плечи опущены. Иосифа-то Виссарионовича знал он еще с 1905 года, были соратниками-друзьями, но вот Хрущев додумался: не спросив мнения Шверника, зловредно выдвинул его возглавлять похоронную комиссию. Съезд, естественно, поддержал — многие ли делегаты разбирались в тонкостях взаимоотношений, особенно молодые?! И вот пришлось Николаю Михайловичу на восьмом десятке лет выполнять поручение, которое морально, да и физически, подавило его.

Записываю то, что сказал мне Шверник, со всеми запомнившимися подробностями. Для истории.

В середине дня 31 октября в Кремль, в Управление личной охраны, были вызваны командир Кремлевского полка Ф. Конев и начальник хозяйственного отдела полковник Б. Тарасов. Им было приказано выделить одну роту, подготовить все необходимое для выноса тела Сталина из Мавзолея и предания земле за Мавзолеем у Кремлевской стены.

Когда стемнело, в 19 часов, солдаты огородили фанерой место, где намечено было вырыть могилу, и установили прожектор для освещения. Через два часа могила была готова. К ней поднесли десять железобетонных плит размером 100 на 75 сантиметров. Восемь опустили в могилу, соорудив из них подобие ящика-склепа. Двумя оставшимися предполагалось накрыть гроб.

В то же самое время научные работники и офицеры комендатуры Мавзолея перенесли тело Сталина из саркофага в деревянный, обшитый красной материей гроб, установленный в помещении рядом с Траурным залом. Срезали золотые пуговицы с мундира Иосифа Виссарионовича, заменив их латунными. Для чего? Не положено хоронить с золотом? Или из-за опасения хищных грабителей, способных ради желтого металла осквернить чью угодно могилу? Затем нижнюю часть тела накрыли темным покрывалом, не скрывавшим грудь и лицо.

В 22 часа прибыл Шверник с членами похоронной комиссии. Ни родственников, ни журналистов — никого посторонних. Разговоры вполголоса. Все чувствовали себя если не преступниками, то святотатцами, исполнителями чужой неправедной воли. Особенно, повторюсь, угнетен был Шверник, которому выпала тяжкая участь руководить перезахоронением своего старого друга-соратника.

Шверник кивнул и склонил седую голову. Гроб закрыли крышкой, и тут случилась заминка. Все вроде бы предусмотрела комиссия, но упустила мелочь: забыли про гвозди. Заколачивать нечем. Полковник Б. Тарасов срочно послал за ними. Этот хозяйственник, кстати, по словам Николая Михайловича Шверника, чувствовал себя спокойней и уверенней других, он в общем-то и распоряжался.

Восемь офицеров подняли гроб, вынесли его через боковой выход из Мавзолея прямо к могиле и опустили на подставки. Как раз в эти минуты по Красной площади шла боевая техника, назначенная к параду. Участники этой тренировки не подозревали о том, что делается рядом, за Мавзолеем. Но в случае какого-либо инцидента могли немедленно выполнить любой приказ командования.

Гул и грохот техники заглушали слова. Да их и вообще почти не было. Шверник снова кивнул, Тарасов поднял руку, и гроб медленно, бережно опустили в могилу. Прожектор освещал бледные от волнения лица, блестевшие слезами глаза. Часы показывали 22:15.

Требовалось накрыть гроб двумя оставшимися железобетонными плитами, замуровав склеп, но тут неожиданно воспротивился полковник Тарасов. Заявил: не надо придавливать гроб, а по-русски, по-православному следует засыпать его землей. Шверник не стал возражать. Тут же, вопреки намеченному порядку, не предусматривавшему никаких ритуальных действий, один из офицеров взял горсть земли и, поклонившись, высыпал ее на крышку гроба. Этому последовали все остальные, в том числе Тарасов с Коневым: совершили обряд, не убоявшись недовольства Хрущева, которому, безусловно, доложат все подробности. К тому моменту, когда солдаты уложили на свежую могилу плиту с датами рождения и смерти Сталина (бюст появится потом. — Н. Л.), на Красной площади закончилось прохождение войск Московского гарнизона. Парад завершился. Погасли прожекторы. Сгустился осенний мрак. Наступила глухая зловещая тишина.

* * *

«Добродетель и вера, предписанные правительством, уже не вера и не добродетель; их начинают ненавидеть».

Жорж Санд