Тайный сыск царя Гороха. Книги 1-10

Я молча кивнул. То, что Кощей сейчас перед нами разоткровенничался, ещё ничего не значит и никак не помешает ему под шумок избавиться от нас.

— В глаза смотреть, правду говорить!!! — неожиданно взревел гражданин Бессмертный, сбрасывая маску библейского мученика. — Зачем вы ко мне пришли? На кого работаете? Ты кого крысой сделать хочешь, вертухай в погонах?!

— На Никитушку голос не повышай, — тихо попросила бабка, и в её глазах загорелись нехорошие огоньки. — Мы к тебе, ироду, своей волей пришли, своей и уйдём. А покуда зубы спрячь, не то с ноги выбью! Коли сам боишься Змея, так нам свой страх не навязывай!

— Ах ты, изменница старая…

— Можно подумать, сам кобель молодой, — равнодушно откликнулась Яга. — Не тебе изменила, не перед тобой и оправдываться буду, упырь костлявый!

— Да я вас обоих… прямо тут… сей же час…

— Змея с нами бить будешь?

— Буду! — не раздумывая, согласился хозяин, застенчиво пряча кривой нож за спину.

— Тогда присядьте, пожалуйста, — рискнул взять слово я. — И давайте спокойно обсудим все предложения. Нам известно направление, адрес, сила и возможности противника. Однако мы по-прежнему даже не предполагаем, в чём его слабость.

— А ты ещё не догадался, ищейка участковая? — Кощей подмигнул порозовевшей Яге и постучал себе по лбу. — К женскому полу он слабость имеет. Не задаром же невест себе крадёт? И ест-то не сразу, а тока как наскучит дурында синеокая слезами да ласками…

— Допустим, — вынужденно согласился я, вспоминая слова Орла. — Хотя это заставляет серьёзно задуматься о том, какие у него комплексы.

— Да, поди, как у всех мужиков, — окончательно смутилась глава нашего экспертного отдела. — Уж я-то энтих комплексов, прости господи, навидалася-а… Как кто к избе ни подъедет, сразу — накорми, напои, в баньке выпари да спать уложи! И, главное дело, в мою же постелю со своими комплексами тычутся! Тьфу, срамота-а…

Я почувствовал, что разговор уходит в другую плоскость. Кощей, видимо, тоже, поскольку привстал, щёлкнул плюснами, и по его приказу безмолвные слуги быстро накрыли для нас невысокий круглый столик на колёсиках.

— А ну жрать, ищейки милицейские. — Подчёркнуто ласковый тон гражданина Бессмертного резко контрастировал с его словами. — Не боись, не потравлю, покуда сие не в моих интересах.

Я посмотрел на Бабу-ягу. Она, не раздумывая, развела руки над блюдом с рыбным пирогом, миской красной икры и кувшином пива.

— Навродь чисто. — Бабка на всякий случай перекрестила еду. Вверх взлетело чёрное облачко пыли. — Ага! Заместо рыбного пирога пирог с мертвечиной нам подсунул, морда бандитская…

Повинуясь невнятному импульсу, я поднял тарелку с печевом и надел её Кощею на голову. Моя домохозяйка только охнула, хватаясь за сердце…

— Ох и приятно же с тобой дело иметь, Никитка-участковый, — широко разулыбался Кощей Кирдыкбабаевич и ещё раз щёлкнул пальцами. Подбежавшие слуги протёрли его череп до зеркального блеска и быстренько заменили нам обед. Теперь наша эксперт-криминалистка только удовлетворённо кивнула — есть можно, всё кошерное.

— И Митю расколдуйте, пожалуйста.

Гражданин Бессмертный встал, раздражённо передёрнул плечами и что-то пробурчал, не разжимая зубов, после чего без объяснений покинул комнату. Наш младший сотрудник хлопнул глазами, чихнул и, не задав ни одного вопроса, набросился на пирог!

— Изголодался, бедненький, — всхлипнула бабка.

— И не подавится, — завистливо поддержал я.

— Ой, — опомнился Митяй, когда на большой тарелке не осталось ни крошки. — Чёй-то увлёкся я, да? С товарищами верными не поделился, гадом себя показал, толку от меня никакого, только деньги на прокорм сквозь карман улетают. И нет мне ни дна ни покрышки?

Мы с Ягой переглянулись и кивнули.

— Стыд-позор маменьке на деревне, раз такого сына беспутного произвела! Чё уж тут скажешь, правы вы, все правы, я один, сиротинушка, горькой судьбой вдоль хребта ошарашенный, во всём виноват. Меня и казните по всей строгости!

— Митя, закрой рот и ешь.

— Энто как? — удивился он.

Я подумал и решил не углубляться.

— На тарелке ещё что-нибудь осталось?

— Нет.

— Ну и… приятного аппетита. Мы с Бабой-ягой как-нибудь перебьёмся до ужина. В конце концов, у нас в избушке целый дьяк есть. Сможем его на продукты обменять, если что?

— Отчего ж не смочь, Никитушка? — почесав бородавку, ответила бабка. — У Кощея слуг немного, но и тех, кто есть, кормить-поить надобно. А Филимон Митрофанович для борща хороший навар даст, энто я тебе как опытная домохозяйка говорю…

— Вообще-то я шутил.

— Дык и я тоже, соколик. — Яга подмигнула мне, тихо прошептав на ухо: — Правильную линию гнёшь, участковый, не надо Митеньку зазря пугать. А дьяк ужо и впрямь зажился, хватит ему небо коптить…

Я уставился на неё, как на мать Терезу в маскхалате с автоматом Калашникова наперевес. Бабка у нас хорошая, это просто нахождение в таком злачном месте так на неё влияет. Вот вернёмся в Лукошкино, она сразу опять подобреет…

— Сыты ли, пьяны, гости милицейские? — Дверь в кабинет снова распахнулась, и на пороге появился Кощей, одетый уже по-домашнему.