Тайный воин

— Я говорить тебе, узы теперь сильнее. Потому и он стать сильнее.

— Хотел бы я знать, как это Ки сумел его увидеть? — пробормотал Аркониэль.

— Я не хочу, чтобы он крутился рядом с Ки! — Тобин сердито повернулся к призраку. — Я тебя вообще никогда не позову, если ты не пообещаешь больше не причинять ему вреда! Мне наплевать, что скажет Лхел! — Он потряс куклу перед Братом. — Обещай, или навсегда останешься в своем мире и умрешь с голоду.

Тобин заметил, как в черных глазах призрака полыхнула ненависть, но при этом смотрел Брат не на него, а на волшебника.

— Никто не видел его в комнате больного, — заговорила Айя, словно не заметив вспышки Тобина.

— У кого глаза есть, теперь его видеть, — сказала Лхел. — И он может заставить других видеть себя, когда хотеть так.

Тобин снова посмотрел на Брата и заметил, что свет лампы падает на него так же, как на всех остальных. Ничего подобного раньше не бывало.

— Он выглядит как… как живой.

— Будет труднее разделить вас, когда прийти время, но должно быть так.

На мгновение любопытство в Тобине заслонило собой гнев.

— Иди сюда, — сказал он призраку.

Тобин протянул руку, чтобы коснуться Брата; но, как обычно, его рука ощутила лишь холодный воздух. Брат ухмыльнулся, глядя на него. Он был похож на зверя, оскалившего зубы.

— Уходи! — приказал Тобин и испытал искреннее облегчение, когда призрак повиновался. — Я могу теперь пойти к себе?

— Задержись еще, пожалуйста, — попросил Аркониэль. — Помнишь, я обещал научить тебя защищать свои мысли? Сейчас самое время для такого урока.

— Но только не магия. Ты ведь обещал?

— Почему ты так боишься магии, Тобин? — спросила Айя. — Она защищала тебя все эти годы. И с ее помощью можно создавать прекрасные вещи! Ты ведь и сам это видел. Одним взмахом руки я могу зажечь огонь без дерева, создать пищу в пустыне. Почему ты боишься волшебства?

Да потому что магия означает неожиданности и страх, печаль и опасность, подумал Тобин. Но сказать этого вслух он не мог — нельзя, чтобы они поняли, какую власть имеют над ним. Вместо ответа он лишь пожал плечами.

— Много волшебства, кееса, — мягко сказала Лхел, и Тобин увидел, как на ее щеках мелькнули таинственные символы. — Ты мудр, чтобы уважать. Одна магия хороший, другая злой. Но мы не делать с тобой зла, кееса. Делать тебе защита.

— И это не настоящая магия — просто защита, — заверил его Аркониэль. — Тебе нужно лишь отчетливо представить себе что-нибудь, нарисовать в уме картину. Можешь сейчас представить море?

Тобин представил залив возле Эро, на рассвете, когда большие торговые корабли стоят на якорях, а маленькие рыбачьи лодки суетятся вокруг них, словно потревоженные тараканы.

Он ощутил легчайшее прохладное прикосновение к своему лбу, но никто при этом не шевельнулся.

Айя хихикнула:

— Это было отлично.

— Я тебе говорить, — сказала Лхел.

Тобин открыл глаза.

— И все?

— Это только начало, и очень хорошее, — сказал Аркониэль. — Но ты должен упражняться как можно чаще и делать это каждый раз, когда тебя замечают Нирин или кто-то из его Гончих. Главное — не подавать виду, что твои мысли далеко. В этом весь фокус.

— Аркониэль обычно сразу начинает кривиться, как будто у него судороги начались, — сказала Айя, ласково глядя на волшебника; так же Нари иногда смотрела на Тобина. — Но ты не можешь всегда думать об одном и том же. Гораздо безопаснее будет, если ты сосредоточишься на своем занятии в тот момент. Например, если ты охотишься с соколом, подумай о путах на его лапах, или о метках на крыльях, или о звуке колокольчиков.

Тобин повторил попытку, думая на этот раз об игре, в которую играли они с Ки.

— Прекрасно! — воскликнул Аркониэль. — Но все равно помни, что наилучшая защита от Нирина и ему подобных — не позволять им заглянуть в твои мысли.

Извинения Тобина были отправлены в Эро на следующий день. Из окна комнаты Ки мальчики смотрели, как умчался посыльный, и разом показали вслед ему языки.

Наконец Ки окреп настолько, чтобы Нари смягчила режим, и друзья провели целый день, бродя но замку и заглядывая в казармы. Ки хотелось навестить Аркониэля, но волшебник не откликнулся на их стук.

Когда они возвращались по коридору, Ки оглянулся через плечо. Вид запертой двери огорчил его.

— Как ты думаешь, где он может быть?

— Где-нибудь здесь, — ответил Тобин, пожимая плечами. — А в чем дело? Я видел его вчера.

— А я его не видел с твоего дня рождения, — напомнил ему Ки. — И мне уже начинает казаться, что он меня избегает.

Тобин слегка хлопнул его по плечу.

— С чего бы ему тебя избегать?

Ки удивился, как быстро истощилась вернувшаяся к нему сила. К середине дня он почувствовал слабость, опять начало двоиться в глазах. Это его напугало, несмотря на заверения Айи, что все пройдет. Мысль о невозможности выздоровления была слишком ужасной, чтобы на ней задерживаться. Кому нужен слепой оруженосец?