Читаем Таёжная повесть полностью

– А я серьёзно. Они ваши помощники. Без кошки и собаки человеку не прожить, особенно здесь. Но дело не только в том, что они ловят мышей и караулят дом. Вот вы, наверное, думаете, что в жизни главное – это предметы, вещи. Деньги там. Или везение. Ну, скажем к примеру, лотерею выиграть или найти чего. Или хотя бы, применительно к вам, зверя в лесу встретить, а потом убить. Нет. Главное, чтобы рядом душа была родная. И чтобы она тебя понимала, а ты ей верил. Радость ведь тогда хороша, когда её делишь. В нас ведь веры не хватает и доброты. Всё хорошее на земле от доброты человеческой. Ему и возвращается. Ты к твари с теплом, и она к тебе с доверием и лаской. Так и с природой. Она ведь тоже живая и всё чувствует, на всё реагирует. Ты сегодня куст сломал, а завтра с неба воды упали. А что, как ни куст, удержит их на земле. В противном случае потоп и беды людские. А причин не видим. К земле, ко всему живому надо с любовью. Погожий солнечный день, что природа нам дарит, – это следствие человеческой доброты к ней. Доказывать это не обязательно. Достаточно лишь поверить.

– Легко вам живётся, наверное, что так складно о любви говорите, – не скрывая иронии, перебил Мишка. – Вы случайно в Бога не верите? Сейчас, знаете ли, модно в Бога верить и проповедовать любовь. А вы это лесорубу скажите, или охотнику, у которого руки по локоть в крови. А им выживать надо. Жить надо по справедливости. Это вернее и надёжнее, – раздражённо произнёс он. Гость некоторое время раздумывал над словами, а затем без напряжения, но пристально посмотрел в глаза хозяина.

– Я… В некотором роде врач и догадываюсь о причине ваших размышлений. Здесь нет повода спорить, вы по своему правы, но лучше от этого, как правило, не становится, если вы честный человек. А глядя на вас, так и думаешь. Наверное, у вас душа болит. От обиды. Она и не даёт вам любить этот снег и этот день. А оно того стоит, уж поверьте. Это я вам как знающий человек говорю.

– То-то гляжу на ваши руки, – хмыкнул Михаил.

– Вовсе не хочу наставлять вас. Здешний народ, знаете ли, по природе своей недоверчив, а особенно к чужакам. – Незнакомец потянулся к шляпе, но, увидев на лице хозяина вопрос, остановился.

– Мне всё же интересно, чего вы от жизни хотите. Одно дело выживать, а другое… Знаете ли вы то, чего хотите от жизни? Думаете ли вы над этим? Судя по вам —ничего серьёзного в вашей жизни ещё не произошло.

Мишка знал по своему опыту, что у подобного контингента иногда бывают странности и даже разные способности. Поэтому слова гостя нисколько не удивили его. Но были в них особая уверенность и спокойствие, которые задели за живое.

– Так может сказать любой. И в половине случаев будет прав, – недовольно пробурчал Михаил.

– Верно. Я и не берусь пророчествовать. Человек сам выстраивает себе дорогу. А она, как известно, состоит из множества тропинок, уводящих в сторону. Одна приведёт к дикому зверю, и здесь кто кого. Другая… заставит сделать выбор, и, может быть, придётся переступить через чужое горе. Дорога в рай, знаете ли, вымощена костями человеческими. Но главное, что впереди всегда ждёт любовь. В этом я не сомневаюсь.

Странный гость не спеша отпивал из кружки чай, уже успевший остыть, и не моргая смотрел на Мишку.

– А вам повезёт. Вот увидите. И не раз. И то, что у вас в бачке только отравленная тушёнка, – это явление временное. Будет и мясо. Ведь вам без него никак не обойтись при вашей жизни. Я-то вас понимаю. Только за каждой радостью стоит испытание. Вы об этом не задумывались?

– Это всё Библия. Старая песня, – раздражённо вздохнул Мишка. Он уже не находил себе места от слов собеседника. В них была логика и даже внешняя красота, но не было никакого отношения к его теперешней жизни.

– Ну вот. Вы злитесь. Я сейчас уйду. Вы не волнуйтесь. Да и дела у меня. – Мужичок покрутил рассеянно головой и поставил кружку. – А писание здесь ни при чём. Это просто жизненный опыт. А в истории есть вещи и постарше Библии. Это к вопросу о справедливости. Это жизнь так устроена. Вы уж поверьте мне на слово. Но вы правы, в Библии об этом тоже сказано. – Он тихо поднялся и, надев шляпу, вышел из дома. Погладив щенка за ухом, незнакомец выпрямился, немного поёжился и огляделся по сторонам.

– И всё же друзья у вас хорошие, – улыбнулся гость. – Вам есть в чем позавидовать.

Незнакомец сделал несколько шагов, прищурил глаза и посмотрел на засыпанные снегом деревья.

– А вы знаете, что определяет всю нашу жизнь? – неожиданно спросил он и улыбнулся.

– Откудава нам про такое ведать, мы люди тёмные, – нарочито мудрёно пробурчал Михаил. Поставленный в тупик таким нелепым вопросом, он даже растерялся. Немного помолчав, он усмехнулся и спросил: – И что же?

– Наши намерения, – спокойно произнёс гость, ни на секунду не задумываясь над ответом.

– И всего-то? – Мишка облокотился на перила старого крыльца и с грустью посмотрел на снег.

– Представьте. – Гость немного приподнял шляпу и пошёл к дороге. Пройдя несколько шагов, он остановился и о чём-то задумался, глядя на то, как падают снежинки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее