Тайпэн. Миротворец

Синие Мечники были мастерами, особо отмечавшимися Нефритовым троном за свое непревзойденное искусство обращения с клинком. Среди солдат и офицеров эти люди пользовались едва ли не большим уважением, чем личные вассалы самого Императора. Понимание всего этого, позволило Ли совсем по–другому взглянуть на личность Ногая и те события, в которых они принимали совместное участие. Среди Мечников было непринято хвастать своим статусом, но если бы в те дни хоть кто–то обмолвился при самозваном Сяо Хане об этой весьма значительной детали, то возможно все могло бы сложиться совсем иначе. Но Судьбе и предкам было угодно, чтобы события складывались так, как они развивались, и теперь Ли приходилось привыкать еще и к тому, что большинство армейских командиров видит в нем не только опального тайпэна и ссыльного клятвопреступника, но еще и хорошего знакомого Ногая из рода Ногай. При этом именно такой статус Хань считал еще вполне приемлемым, а вот посторонние зачастую силой своего воображения заранее возводили его порой то в ближайшие друзья, а то и даже в ученики одного из Синих Мечников, что с учетом запрета на ношение меча выглядело особенно глупо.

Уручи Орай, к счастью, был знаком с командиром стражи Ланьчжоу лично, поэтому никакого излишнего благоговения или скрытой неприязни с его стороны Ли так и не заметил. Командующий Ушаня был как обычно сдержан, сух и подчеркнуто вежлив, как и требовал того кодекс поведения в отношении полководца, попавшего в ссыльный список. Сегодня, правда, Уручи был чуть более раскован, и даже предложил тайпэну чаю перед долгой беседой.

Темой разговора стало письмо, полученное из Хэйан–кё, за подписью тайпэнто Мори на имя самого Ли.

- Поскольку ваше положение в отношении императорского двора не претерпело изменений за прошедшие полтора месяца, я взял на себя смелость ознакомиться с посланием, дабы проследить за тем, как будут выполняться данные в нем указания, — пояснил Уручи, разливая ароматный напиток по фарфоровым пиалам.

Высшие офицеры устроились не на рабочем месте начальника гарнизона, а за небольшим лакированным столиком у широкого окна, явно переделанного из двух узких бойниц, бывших здесь в прежние времена. С этой стороны здания еще падала тень, и утренняя прохлада приятно задувала внутрь вместе с невесомым ветром, предвещая уже привычную дневную жару.

- Задание предстоит непростое, к тому же оно скорее предназначено для посла, чем для полководца, — добавил Уручи, аккуратно отпивая из своей чашки, так чтобы не намочить свои седые усы, пока Ли бегло изучал текст приказа, украшенный печатью военного советника Императора.

- Думаете, могут возникнуть проблемы?

- Безусловно. На самом деле, каждое лето в степи начинаются бесконечные свары между местными каганами, и обычно на это никогда не обращали внимания при дворе. Но за последние полсотни лет слишком многие кочевья перешли под руку Нефритового трона, и теперь призывают его в арбитры своих споров по каждому поводу. Сложнее всего то, что в делах зачастую бывают замешаны те правители степняков, что не имеют никакой ответственности перед Императором, а начинать с ними полноценную войну из–за трех–четырех десятков украденных овец нам как–то не слишком удобно.

- Да, — кивнул Хань, — это я помню, мое детство прошло на западной границе, так что стычки между каганами были обязательной и неотъемлемой частью всех новостей, обсуждавшихся на рыночных площадях и за столами закусочных, где любил просиживать мой отец. Меня уже тогда начало удивлять, почему Золотой Дворец не хочет навести порядок в степи раз и навсегда, пересадив кочевников на земельные наделы.

- Это не так просто осуществить, а резкие действия вызовут у этих гордых людей лишь отторжение, — задумчиво ответил Уручи. — К тому же манериты и остальные служат для столицы не только охраной пограничья, но и удобным инструментом для поддержания порядка в западных и северных землях.

- Каким образом?

- Вы были в Тай–Вэй и знаете, что местные гарнизоны немногочисленны. Караванные посты торговых домов порой защищены там лучше, чем деревни и поселки. Если бы у степняков возникло желание, то они легко смогли бы разграбить все эти территории практически без малейшего сопротивления. Но их удерживает воля Императора, за что простой народ возносит ему бесконечные хвалы, как правило, осознавая, как хрупка на самом деле эта незримая привязь. И как легко будет придворным чиновникам спустить кочевников с поводка, если возникнет такая необходимость.

- Такой трактовки мне еще не приходилось слышать, — заметил Ли, мгновенно помрачнев.

Детская наивность после обучения в дзи–додзё давно оставили Ханя, и на окружающий его мир он смотрел уже совсем другими глазами, нежели чем при его первой встрече с тайпэном Сяо Ханем из рода Юэ. Ли не отказался от своих принципов и идеалов, хотя и стал куда большим прагматиком и реалистом. Однако порой некоторые откровения, которыми делились с ним умные и уважаемые люди, по–прежнему начинали вгонять его в легкий шок и темную депрессию.