Тайпи. Ому (сборник)

– Это значит, что он скоро умрет, доктор.

– Понимаю, – сказал он и проверил у матроса пульс. – Как его фамилия? – спросил Джонсон, обернувшись к Бобу.

– Звонарь Джо, – ответил тот.

– Ребятки, вы должны хорошо заботиться о нем! Я пришлю ему лекарства с объяснением, как их пить. Кто-то из вас умеет читать?

– Вот он умеет, – ответил Боб, указав на меня.

Осмотрев остальных узников, некоторые из которых уже шли на поправку, а другие лишь притворялись больными, Джонсон обратился к нам:

– Ребята, если еще кто-нибудь заболеет, сообщите мне, я выпишу лекарство. Консул распорядился, чтобы я навещал вас каждый день. Очень опасно резко менять рацион, как произошло с вами после высадки на берег. Будьте осторожны, употребляя фрукты. Прощайте! Утром я пришлю вам лекарства.

Я полагаю, что Джонсон, хоть и не отличался проницательностью, все же понимал, что мы над ним издеваемся, однако решил не обращать на это внимания – его планов ничто не нарушало, поэтому лучше было не подавать виду, что насквозь нас видишь.

На следующее утро появился подросток островитянин. Он принес маленькую корзинку из пальмовых листьев, полную порошков, таблеток и пузырьков. К каждому лекарству был прикреплен листок бумаги с указаниями по применению и с именем пациента. Матросы почему-то решили, что в некоторых бутылочках – спиртовые настойки, и набросились на корзинку. Однако доктор настоял на своем праве врача первым прочесть инструкции.

Первой достали большую бутылку с надписью: «Для Уильяма – хорошо втирать». От бутылки пахло спиртным. Доктор, прежде чем отдать ее больному, проверил, можно ли употреблять содержимое внутрь, и был поражен результатом.

Матросы разволновались. Порошки и таблетки никого не впечатлили, а вот тех, кому остались пузырьки, теперь считали счастливцами. Думаю, доктор Джонсон неплохо знал матросов и некоторые лекарства приготовил согласно их предпочтениям. Но из бутылок пили все. Если запах был приятный, то на инструкции по применению не обращали внимания, а отправляли содержимое по лучшему назначению.

От самой большой бутылки шел сильный запах жженого бренди. На бутылке было написано: «Для Даниэля, пить без ограничений, до выздоровления». Черный Дан немедленно принялся выполнять предписание и покончил бы с лекарством в одно мгновение, но бутылку вырвали у него из рук – после жестокого сопротивления – и пустили по кругу…

На следующее утро Джонсон снова навестил нас, лежащих в ряд в колодках, и нашел, что мы чувствуем себя гораздо лучше – как и следовало ожидать, добавил он.

Однако порошки и пилюли пользы не принесли – вероятно, потому, что их никто не принимал. Матросы предложили доктору впредь присылать их нам с бутылочкой писко – для усиления действия. К тому же, добавил Жулик Джек, лекарства слишком сухие, и их нужно запивать чем-нибудь вкусным.

Мой друг врач, когда Джонсон появился у нас в третий раз, подозвал его для личного разговора. О чем они говорили, нам было неизвестно, но я предположил, что мой приятель описывает признаки каких-то таинственных нарушений в организме, которые вот-вот произойдут. Поскольку доктор употреблял медицинские термины, ему удалось произвести впечатление, и Джонсон удалился, пообещав прислать моему другу то, о чем он просил.

Утром доктор первым бросился к мальчику туземцу и получил маленькую бутылочку с какой-то пурпурного цвета жидкостью. В корзинке почти ничего не было, кроме фляги жженого бренди. После долгих пререканий один из нас стал наливать бренди в скорлупу кокосового ореха, и все желающие могли приложиться к ней. Выпив все лекарство, предназначенное для поддержания сердечной деятельности, матросы разошлись.

Часа через два Жулик Джек обратил внимание на моего друга доктора – он лежал с закрытыми глазами за колодками. Джек поднимал его руку и опускал, и каждый раз она безжизненно падала.

Мы подбежали. Вероятно, все дело было в таинственной бутылочке. Найдя ее, я понюхал содержимое. Это был настой опия.

Жулик Джек с восторгом вырвал бутылочку у меня из рук и сообщил о том, что в ней, всем присутствующим. Он предложил всем вздремнуть, но не все его поняли. Тогда мы стали ворочать доктора с боку на бок, чтобы показать все достоинства нового лекарства. Доктор же казался совершенно бесчувственным и лежал так неподвижно, что я заподозрил его в притворстве.

Идея пришлась всем по вкусу, матросы улеглись, и чудесное лекарство пошло по кругу. Каждый, думая, что сразу же придет в бесчувственное состояние, выпив немного, закрывал глаза.

Опий распределили поровну, поэтому последствий можно было не бояться. Но все-таки я хотел понаблюдать за его действием, осторожно привстал и огляделся. Был почти полдень, стояла полная тишина. Матросы лежали не шевелясь. Впрочем, мне показалось, что некоторые подсматривали.

Вскоре я услышал приближающиеся шаги и увидел доктора Джонсона. Ну и растерялся же он, увидев своих пациентов спящими!

– Даниэль, – крикнул он, ткнув моряка тростью в бок. – Проснитесь! Вы меня слышите?

Черный Дан лежал неподвижно.

– Джозеф, Джозеф! – закричал доктор следующему. – Проснитесь! Это я, доктор Джонсон!