Тайра. Путешествие на Запад (СИ)

— И как она отплатила тебе? Связала и приготовилась выдать тебя «властям». Она — машина. Машина, от которой я собираюсь избавиться, потому что так будет легче.

— А как действует это ваше Слово? Административный пароль? — спрашивает чужак и Ларс сперва колеблется.

— Наверное я могу и сказать. Все равно ты уже мертв, чужак. И другой Тайры у нас уже не будет. Ты просто произносишь слова, и она замирает. Потом Гром вскрывал ее и перезапускал. Два дня она обучалась и снова была с нами. Селянам мы сказали, что у нее провалы в памяти и что она на самом деле — пророк, которая застряла в одном возрасте. Селяне… они верят. И любят ее. Ладно, чужак. Пришло время умирать. Сперва тебе, а уж потом — ей. — Ларс, кряхтя поднялся с пола и в его руке блеснул нож.

— Постой… ты сказал, что она должна слышать, именно слышать Слово? Не читать по губам, например?

— Ты такой глупый, городской. Пытаешься оттянуть неизбежное? Да, она должна слышать.

— Тогда у меня для тебя плохие новости, старейшина. — говорит чужак и усмехается: — Гром сказал, что она очень быстро учится.

— Конечно. Она же машина. — пожал плечами Ларс: — Лучше помолись перед переходом на ту сторону, малец.

— Вот только я видел, как она вырвала два пучка волокон из твоего ковра и затолкала их в уши перед твоим приходом. Как ты думаешь, старейшина, зачем она это сделала? — говорит чужак и гадкая улыбка расцветает на его лице. Ларс стремительно поворачивается назад, позабыв и о своей больной спине, и о том, что ему две недели назад исполнилось семьдесят зим… оборачивается, понимая, что не успевает и не успел бы, не успел бы даже если был бы молод и полон сил. За его спиной стоит Тайра в своем непристойном наряде и молча смотрит на него.

— Ты… — говорит Ларс: — Тайра, ты все неправильно поняла…

— Я поняла все правильно, — говорит она и в глубине ее глаз он видит разгорающийся красный огонек: — я ведь быстро обучаюсь, не так ли?

— Но…

— Приоритеты самообороны в отсутствии поставленной задачи защиты объекта. — говорит она: — Угроза должна быть ликвидирована.

Глава 6

Как говаривал брат Бенедикт фон Виргенд — многие знания равно многие печали. Многие печали преследовали Сокраноса с самого детства — он слишком много знал. В детстве он мечтал стать паладином, Святым Воином, но мечте его так и не было суждено сбыться. Паладинами становились лучшие из людей, ученики рыцарей, сильнейшие воины получали посвящение и становились теми, кто мог творить чудеса во имя Бога-Императора и в согласии с Кодексом и Церковью. А он… он был не такой. Он всегда смотрел не туда и не так, задавал ненужные вопросы и вообще лез везде без смазки, за что и получал. Взрослая жизнь не сильно отличалась от сиротского приюта Святого Бенедикта — разве что зарабатывать на кашу с хлебом пришлось уже самому. И он всегда завидовал этим молодым повесам из богатых семей, которые могли позволить себе за одну ночь прокутить сумму, на которую он мог бы жить год. Однако жалованье писца (слава приюту Святого Бенедикта и брату Ольгреду — выучили грамоте) не позволяло ему не то что кутить, а порой и поесть досыта. Конечно, хорошо, что он не ящики в порту разгружает, или не в рекрутах век коротает, а грамоте обучен и может вести для аббатства какую-никакую документацию. Оно понятно, аббат Грюве порой ворчал, дескать зачем нам этот дармоед, а все же жалование платил без задержек и полностью, до мелкого грошика. Щепетилен был аббат, пусть и прижимист. Опять-таки, жить при аббатстве — тоже хлеб: кормят за казенный счет, да и одежду выдали, пусть не камзол с позументами, но все же. На казенных-то харчах можно себе позволить денежку малую откладывать. Вот и накопил он себе… ну не сказать, чтобы много, но и не так уж и мало. Для писца из аббатства — так и вовсе приличную сумму.