Тайрин

Нэш промолчал, и Мира понимала, что значит это молчание. «Не спрашивай, не задавай лишних вопросов, я не буду отвечать». И Мира не спрашивала. Тайрин бы добилась ответа, но она не Тайрин сейчас. Она надела обличье Миры, а вместе с ним и ее характер. Нежная, трогательная девочка, доверчивая и чистая. «Похожая на Ауту», – подумалось ей, и сердце заныло с новой силой по тем, кого она оставила, кого потеряла.

– Я Мира Ронифа, – прошептала она, изгоняя тоску. Ей нельзя сейчас тосковать, нельзя подпускать к себе сожаления, горе, боль. Она должна выстоять и спастись.

Жители Атунского леса

Тайрин вздохнула во сне, перевернулась на другой бок, ткнулась носом во влажную стену лесного жилища и проснулась. Какое-то время она плавала между там и здесь, прислушиваясь и принюхиваясь, угадывая, встало ли солнце, пасмурно ли сегодня. Разгорался ее третий день в Атунском лесу. Позади остались дороги: хофоларские горы и хэл-марские болота в окружении суровых еловых лесов, белых мхов, древней ворожбы, сохраненной в воздухе. Они пробирались по ним молча, затаив дыхание. Позади остались и шумные дороги, ведущие из одного города в другой, и сами эти города, такие непохожие на строгую Рилу. Города многолюдные, многоцветные, пыльные, с непонятными законами. На их улицах Нэш держал Миру за руку и не разрешал ни с кем разговаривать, а у нее голова кружилась, и она не могла понять – от его прикосновений или от новых впечатлений. В первом же городе они продали один из сиреневых камешков Лайпса, и вырученных денег хватило, чтобы купить теплую юбку Мире и новые башмаки Нэшу, два каравая хлеба и кувшин молока. Позади осталась и огромная бурная река Атун, через которую они плыли два дня, заплатив паромщику свои последние деньги.

А потом был заброшенный пустынный тракт посреди леса. Он уткнулся в глухую стену, созданную природой: деревья росли близко, как частокол, переплелись ветвями так, что невозможно было не только пройти, но и разглядеть, что там – по ту сторону. Стена тянулась без конца и края. Здесь Нэш сбросил свой заплечный мешок и сказал:

– Атунский лес.

– Вот это?

– За стеной.

– Мы пойдем туда?

– Мы сюда и шли!

– И как мы пройдем сквозь стену?

– Просто подождем, пока нас впустят.

Они сели, прислонившись к древесной стене. Тайрин чувствовала, что именно в эту минуту начинается новая жизнь. Что ждет ее за стеной? Как живут атуанцы? Будет ли Нэш по-прежнему рядом, или, может, его ждет там невеста? Она прижалась к его плечу. Ей было трудно разобраться в своих чувствах, но от мысли о том, что скоро между ней и Нэшем встанут другие люди, во рту становилось горько. Она достала из кармана каплю Тинбо и оставшийся сиреневый камешек. Ее сокровища. Ее прежняя жизнь. Напоминание. Брат и первая любовь. Нэш покосился на камешек и каплю, но ничего не сказал.

– Тебя ждут там? – спросила Тайрин, чтобы как-то заполнить пустоту.

– Да.

– А меня туда пустят?

– Да, если ты пришла со мной.

– И разрешат остаться?

Нэш посмотрел на нее. У него были зеленые глаза с коричневыми крапинками. Он улыбнулся и вдруг взял ее за руку. Сиреневый камешек упал в траву. Тайрин не торопилась его поднимать. Нэш сжал ее пальцы и сказал очень серьезно:

– Атуанцы берегут свою землю. Никто не знает, что в лесу за стеной кто-то живет. Поэтому попасть туда нельзя… то есть посторонним нельзя. Но ты пришла со мной, ты моя, и тебе дадут там кров, защиту, семью…

– Но я… – У Тайрин перехватило дыхание.

Он сказал «ты моя»? Что это значит?

– Но ты мне не муж, не брат, не отец, Нэш!

– Ты делишь со мною дорогу, а это важнее, чем делить кров.

Тайрин не знала, что ответить. А если она попала из одного плена в другой? Если он спас ее, вытащил из реки, не потому, что добрый такой, а потому, что… что? Продаст ее в рабство? Оставит у себя в служанках? Съест на обед? Ей стало страшно, но тут Нэш положил ей в ладонь упавший сиреневый камешек и поднялся. Он побродил вдоль стены, нашел тугую крупную шишку, а потом сунул ее прямо в древесную стену, хотя Тайрин готова была поклясться, что это невозможно, даже белка не проскочила бы сквозь переплетение этих ветвей. «Но, может быть, там есть тайник, – подумала она. – Может быть, это как железки Си, способные открыть любые двери». Нэш снова улыбнулся Тайрин:

– Теперь надо дождаться темноты.

Добравшись до Атунского леса, Нэш будто расслабился. Стал чаще улыбаться, охотнее отвечать на вопросы, даже черты его лица будто смягчились. «Он дома, – поняла Тайрин. – А я наоборот». Она спрятала камешек и каплю в карман, достала хофоларский бубенчик. Ей больше не хотелось называть Рилу своим домом. Она вернется в Хофоларию. Она придумает, как восстановить ту деревню, она вытащит из Рилы всех хофоларов. Они снова будут жить в горах! Живут же атуанцы в своем лесу до сих пор! Значит, смогут и хофолары.

Она посмотрела на Нэша, задремавшего у ствола огромного дерева. Он привел ее сюда, а как к этому отнесутся его сородичи? Примут ли? Она сбросила с себя обличье Миры, и Нэш опять ничего не заметил. Неужели он всегда видит ее настоящую, такую, какая она есть?