Тайрин

Лес не изменился, он узнавал Тайрин даже под личиной Марги, раздвигал ветки колючего кустарника перед ней и указывал путь стайкой светлячков. Он помнил ее и любил. Бьюи не было видно. Может, еще не проснулись, а может, тихонько следят за ней… Марга пересекла луг. Тут она оставила лошадь, попросила ее подождать и стала подниматься на холм. Ее детство, прервавшееся так внезапно, все еще жило здесь: болтовня с Аутой, страшные сказки Бьёке, дурачества Мэтла, смех Тинбо, непростые взгляды Лайпса. И ее, Тайрин, танцы. Танцы, которые тогда ничего еще не значили.

Стена Рилы. Повсюду в Империи стены. Она провела рукой по камням. Те молчали, равнодушные к ней. Она нашла свою ночную лазейку. Точнее, место, где та должна быть. Марга ощупала каждый камень, но стена оставалась глухой, тяжелой и будто бы… да, новой. Эти камни появились здесь недавно, они ворчали и корежились, ссорились со старыми… Заложили лазейку. Все лазейки? Некогда проверять! Она достала бубенчик из хофоларской деревни, взвесила его на руке, размахнулась и бросила в стену. Бубенчик коротко звякнул, пробил брешь в каменной стене, и Марга вошла в город. Она подобрала бубенчик, спрятала в карман.

Ночь была темна, безлунна и беззвездна. Но зачем ей луна? Тайрин, что пряталась за лицом Марги, знала этот город. Она пробежала по пустынной Картинной, обогнула дом Вишшеров, отметив мельком, как запустили они сад, как-то на них не похоже, и вот – ее родной дом. Марга остановилась. Выровняла дыхание. Потихоньку подошла к низкому заборчику, перелезла через него, подкралась к окну. За ними следят, нельзя приходить к ним среди ночи. Но можно хотя бы посмотреть, все ли в порядке. Светилось одно окно – окно их с Тинбо детской комнаты. Неужели малыш Элту не спит? Болеет? Она заглянула в окно. Посреди комнаты стоял ее любимый столик, и за ним два стражника играли в бернту. Марга отпрянула от окна. Бедные мама с папой! Они живут под вечным надзором теперь! Марга двинулась дальше, вдоль стены. Комната, где жили бабушка и Эйла. В ней темно. Марга прильнула к стеклу. Две кровати… На одной, конечно, Элту, а на второй… Марга разглядела темные кудри и зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Тинбо! Он вернулся сам или Лайпс выгнал его?

Она заглянула в окно родителей, долго смотрела на их спокойные спящие лица, а потом вернулась к комнате, где спали Тинбо с Элту. Тихонько стукнула в стекло. «Проснись. Проснись. Проснись, Тинбо. Проснись раньше Элту! Проснись раньше, чем меня услышат стражники!» – молилась она.

И Тинбо услышал. Приподнял голову. Марга постучала вновь, и он обернулся к окну. Марга боялась расплакаться, боялась выдать себя. Она поманила его рукой. Тинбо встал, завернулся в одеяло и медленно, тихо-тихо открыл окно.

– Кто вы? Что вам нужно?

– Тинбо… – Еще минуту назад она думала притвориться кем-нибудь из атуанцев и будто бы передать весточку от Тайрин, но голос брата, его лицо, его запах – все привело ее в смятение. – Тинбо, ты вернулся!

– Вернулся?

– Домой! Ты снова живешь дома!

Он по-птичьи склонил голову, как делал всегда, когда думал о чем-то важном, и она решилась:

– Это я, Тайрин. Не обращай внимания на мое лицо.

И она протянула ему каплю и сиреневый камешек. Он долго смотрел на них, а потом ей в глаза. И она сказала:

– Их было два, да. Но один пришлось продать. – Он все еще не верил, и она поспешила сказать то, что знать могла только Тайрин: – В наш с тобой день Отбора я плакала, что попала в Библиотеку, а бабушка… – Она закусила губу. – Бабушка испекла для нас пирог с черникой.

Тинбо вылез через окно, и они сидели у стены дома, завернувшись в одно одеяло. Они проговорили почти до рассвета.

– Стражники живут у нас с твоего побега. Весь дом перевернули. Искали книги, искали знаки, что мы хофолары… – Тинбо помрачнел. – Арестовали Вишшеров. И всех Гаррэтов, Миттеров. У них хранился огонь Хофоларии.

– Что с ними теперь?

– Никто не знает. Мы остались последними, Тайрин, последние из хофоларов.

Они помолчали.

– А мастер Гута? – спросила Тайрин.

– Неизвестно. Арестовали, а что дальше… – Тинбо пожал плечами.

– Мне нет прощения, – сказала Тайрин, но Тинбо сжал ее руку.

– Нет, нет, Тайрин. Мы всю жизнь прячемся и боимся, боимся и прячемся. Я жил у Лайпса, я многое теперь понимаю… Мы совсем бесправные. Так нельзя. Веками бояться.

– Ты поэтому вернулся?

– Не хотел оставлять родителей, – буркнул Тинбо. – Тут такое творилось. Их, конечно, отпустили, нас Эйла спасла. Тем, что замужем за хэл-маром, – усмехнулся он. – Хетл ходил на допросы, присягал, что мы хэл-мары. А потом ночью взорвалась Библиотека.

– Взорвалась?

– Да… это было что-то! Книжники никак не могли объяснить, что случилось. Но дыра там теперь такая, что залатают не скоро. И сразу стало не до нас.

На прощание они обнялись, хоть Марга и чувствовала неловкость брата: все-таки она выглядела сейчас как совсем чужая женщина.

– Куда ты теперь?

– К Северным островам.

– Где это?