Так близко к горизонту

Дэнни не было целый день. Ранним вечером на улицу въехал чёрный «БМВ» с красными номерными знаками. Следующая модель его старого автомобиля. Более низкая и, конечно, с внешними противотуманными фарами. Дэнни припарковал машину на обочине. Парковка в три приёма, которая мне всё никак не давалась. Вздохнув, я выбежала на улицу, упёрла руки в бёдра и встала на тротуар.

Широко улыбаясь, Дэнни вышел из машины. Он снова пребывал в отличном настроении.

– Ну, и как тебе?

– Прекрасно, – с сарказмом ответила я.

Он стал объяснять мне технические характеристики автомобиля, я слушала его вполуха.

– Он великолепен, – закончил он наконец рассказ.

– Ты разъезжаешь в автомобиле, стоящем как трёхкомнатная квартира в окрестностях. Очень логично, Дэнни, правда. Очень логично! – я одобрительно похлопала его по плечу, чтобы усилить свои слова.

Его эйфория пропала в один миг.

– Ты права, – признал он. – Это было глупо.

– Действительно. Но прозрения приходят… Ну, ты знаешь.

Дэнни грустно посмотрел на меня:

– Нужно было просто отдать тебе деньги, вместо того, чтобы покупать автомобиль. Со своим новым парнем ты смогла бы использовать их в качестве первого взноса за дом.

Я возвела глаза небу.

– Почему ты раньше не сказала мне об этом? – с упрёком спросил он.

– Какой новый парень? Кто тебе сказал, что я когда-нибудь снова захочу быть с кем-то ещё? Дэнни, прекрати планировать моё будущее, не спросив моё мнение!

Я не хотела слышать ничего подобного. Я и представить не могла жизнь без него.

– Даки, мне нужно планировать твоё будущее. Своего-то у меня нет.

Дэнни ненадолго задумался и выложил свой план:

– Я положу тебе в бардачок договор продажи и все документы. Потом в качестве исключения я буду аккуратно водить автомобиль. Он сохранится, как новенький, и после моей смерти ты его продашь. Ты потеряешь тысячи две, но с этим ты справишься, на моём счёту денег ещё вполне достаточно. Всё это твоё. Купи на эти деньги дом себе и своей семье… Да, это отличный план. Что ты думаешь, Даки?

Я молча оставила его и пошла обратно в квартиру.

Октябрь 2002 года

Переломы рёбер никак не срастались. Несмотря на то, что он всё ещё должен был соблюдать щадящий режим, Дэнни снова начал бегать по утрам. Он упорно пытался вернуться к своему старому образу жизни. Тем не менее прошло несколько томительных недель, пока в начале октября он нетерпеливо не сказал мне:

– Я еду в спортивный центр. Хочу понять, могу ли я хоть что-то сделать. Ты поедешь?

В мою голову закралось недоброе предчувствие. Боли у него появлялись, даже когда он поднимался по лестнице и пылесосил. На данном этапе о единоборствах и думать было нечего. Но он всё равно не дал бы себя отговорить, так что я согласилась.

– Садись за руль, – сказал он и сунул мне в руку ключ от машины.

– Дэнни, тебе всё равно придётся преодолеть страх перед вождением.

Со времени аварии он отказывался вести, когда я ехала с ним. Я не хотела водить этот корабль, а не машину, и его сопротивление казалось мне нелепым, потому что в одиночку он прекрасно водил автомобиль.

– Я не боюсь водить машину, я боюсь попасть в аварию, когда ты со мной, – поправил он меня и сел на пассажирское кресло. Сегодня был неподходящий день для того, чтобы спорить с ним на эту тему. Дэнни ещё придётся пережить разочарование в спортивном центре, по-другому и быть не может.

Вздохнув, я села за руль и вынуждена была признаться, что автомобиль едет просто великолепно, даже с учётом того, что за рулём я немного терялась.

Настроение Дэнни мгновенно улучшилось, как только мы зашли в спортивный центр. Он целеустремлённо направился в заднюю часть здания, где находились два ринга. Я попыталась не смотреть в угол, в котором так часто сидела вместе с Кристиной, наблюдая за ним.

Доган подошёл к нам и обнял Дэнни. Он уже много раз звонил и спрашивал, как у нас дела и когда мы снова покажемся.

– У тебя есть минут десять для меня? – спросил Дэнни. – Хочу попробовать, могу ли снова тренироваться.

– Разумеется, Дэн. Для тебя – когда угодно. Я уже давно жду тебя, – он и правда радовался ему. Дэнни был его самым успешным учеником и, на его взгляд, самым лучшим тренером.

Доган прыгнул на маты, сделал кувырок между канатов, как раньше часто делал Дэнни. Так залезать на ринг было для них традицией. В то мгновение я ненавидела Догана за такую показуху.

Дэнни снял обувь, носки и свитер и залез на ринг гораздо менее грациозно. После небольшой разминки они начали бой, и я с первой же секунды поняла, что ничего не выйдет. У Дэнни не было ни малейшего шанса. Ему приходилось так сильно сосредотачиваться на том, чтобы не замечать боль, что он не мог нанести ни одного удара. К тому же он двигался слишком медленно, и был уже не в той спортивной форме, как раньше. Его левая нога всегда была его самым важным оружием, теперь он не мог поднять её. Доган щадил Дэнни, и всё же ударил, – скорее для острастки, чем всерьёз, – и поднял руку, заканчивая бой.