Так было. Бертильон 166

Кроме жары, мучил тошнотворный запах. Он уловил его еще утром, как только вышел на улицу. А вчера ему кое-что рассказал об этом шофер такси по дороге в гостиницу. Одни говорят, что это мертвецы напоминают о себе — взывают к жителям Сантьяго о мести. Другие утверждают, что это новое оружие повстанцев Фиделя Кастро. Они, мол, напускают газ из Сьерры. Шофер сказал также, что один пассажир, профессор университета, объяснил ему, будто бы этот запах несется с цементного завода. Там применяют какую-то вонючую кислоту. Во всяком случае, что бы там ни было — призыв мертвецов, секретное оружие или кислота, — это невыносимо. Еще одно несчастье среди многих других, обрушившихся на Сантьяго.

Когда он шел сюда, то лишь в одном месте видел скопление людей. На улице Марти, в сквере, у искрящегося фонтана, в чаше которого лежало каменное изваяние острова Кубы. Словно среди моря. Когда засоряются сточные трубы, остров в фонтане тонет. Сейчас он тоже тонет. В крови.

«Негры не воюют с Батистой!» Те, что проходят по улицам мимо него, тоже не воюют? Когда же они будут воевать? Многие, очень многие солдаты черные. Офицеры все белые. Черное, белое! Дело не только в цвете кожи: тот, кто назовет Батисту черным, сразу окажется в тюрьме или на кладбище. Эх, до чего нужна организация! Когда организуем рабочих, то поглядим еще, как выступят негры… Ну где же фасоль, рис и бифштекс?

Надо получше разобраться в здешней обстановке. Но для этого необходимо время. За полдня много не успеешь.

Опаздывает китаец с завтраком. «Негры не воюют с Батистой». Что за путаница у него в голове? Сказывается нависшая над ним опасность? Марксист не должен поддаваться таким мыслям. Спокойнее. Итак, Сантьяго превращается в большую могилу. Для кого?

Интересно, что с женой Кико? Из старых друзей Кико был единственным, кого он повидал. И то потому, что тот уже не был в партии. С другими, с членами партии, он не должен встречаться. На этот счет получены самые строгие инструкции. Он приехал, чтобы бороться вместе с молодежью, и не может подвергать себя и других риску, встречаясь с друзьями. Ведь за ними наверняка следят агенты Батисты.

Где же завтрак? А эта мулаточка семенит так, будто ее кто-то преследует. Интересно, те китайцы, что живут здесь, на Кубе, хотят ли они вернуться в Китай? Вот выстрел! Еще один. Совсем близко! Еще! Люди ложатся на пол. Так спокойнее… Еще выстрел… Это здесь, за стеной…

Улица наполнилась выстрелами. Их сухой треск сеял ужас. Прохожие рассыпались кто куда. Какой-то мужчина, сдерживая себя, идет шагом, но по его напрягшейся шее видно, как он боится. Он неотрывно смотрит туда, где за зеленым джипом присели, стреляя в сторону скверика, солдаты и полицейские.

Перед входом в кабачок китайца, размахивая руками, отчаянно кричит маленький мальчик:

— Мама! Ой, мама!

Кто-то, открыв дверь, толкает его в кабачок. Мальчик падает. Негр подхватывает его и прижимает к себе. Ребенок перестает кричать и лишь вздрагивает, всхлипывая…

Подкатили грузовики с солдатами. На улице остались только солдаты и полицейские. В кабачок до отказа набился народ. Мужчины и женщины кричат, плачут, молятся.

— Боже мой, боже!

— Опять стреляют!

Какая-то женщина, услышав выстрелы, дико закричала:

— Хуан! Хуанито! Ох, где же ты? Хуан!

Ее муж, лежавший на полу в противоположном углу, громко отозвался, стараясь перекричать шум выстрелов:

— Я здесь! Здесь!

Рядом причитал старик:

— Пощади, господа! Смилуйся и пощади нас, господи!

В окно было видно, как солдаты в маскировочных костюмах, в касках, с винтовками и ранцами за спиной лезли по столбам на крыши домов. Бежали по железным и черепичным крышам. Стреляли.

Стрельба длилась еще с полчаса. Потом стихла. Лежавшие на полу в кабачке начали подниматься. Люди выходили на улицу. Негр тоже вышел.

— Кажется, кончилось.

— Да, вроде…

— Кончилось, слава богу!

Ни одного раненого солдата. Некоторые лишь обожгли руки о стволы винтовок, раскалившиеся от частой стрельбы. На тротуаре около дома — четыре трупа. Четыре молодых человека в спортивных рубашках с короткими рукавами. Трое белых и мулат. Четыре окровавленных юношеских тела.

— Бедняги, — сказала старуха негритянка.

— Что произошло? Что случилось? — спрашивали вокруг.

— Склад оружия, — объяснил капрал.

Толпа снова сгрудилась. Капитан выстрелил в воздух, и опять началась паника. Люди моментально разбежались. Остались только солдаты. Солдаты и четыре трупа.

Самые любопытные притаились за углами домов. Негр стоял у дверей кабачка. За его спиной пряталась женщина, она держала за руку мальчика и все время его успокаивала. Мимо промчался зеленый военный грузовик. Остановился у сквера. В кузове виднелись три небрежно сколоченных гроба. Солдаты уложили в них убитых. Труп мулата кинули на труп одного из белых, лицом на ноги.

Три гроба стояли в кузове. Грузовик тронулся.