Так чай с ромашкой или...(СИ)

— И да, и нет. Тяжело сказать. Можно мне идти? — я с надеждой посмотрела на него. Черт, зачем я это сделала? У него сейчас глаза конька, в которых захотелось утонуть. Блядский сон.

— Да, конечно, — мужчина задумчиво глядел на меня. Пока я собиралась, он не отводил взгляд. Только когда я уже открыла дверь, чтобы уходить, Соколов сказал: — А рисунок я оставлю себе. Я тут прекрасно получился, — я кивнула и вылетела за дверь.

========== Часть 3 ==========

День шел за днем, учеба продолжалась, как и продолжались уроки по математике. Продолжалась и моя маленькая болезнь под названием: «Константин Юрьевич». Я сама не поняла в какой момент этот мужчина начал мне нравится. И нравится не как учитель.

Сам учитель стал тоже себя странно вести, когда я подходила к нему с вопросами. Он то улыбался крышесносно, то невзначай дотрагивался до моих пальцев. Начал чаще меня спрашивать, а мне такое внимание льстило. Хотя внутренне я понимала, что ничего он ко мне не чувствует, это просто случайности, которые я в своей голове преобразую во что-то большее.

Сегодня Константин Юрьевич разошелся не на шутку. За 10 минут урока он уже поставил шесть двоек, Симову выгнал из класса, а Парова заставил привести родителей в школу. Мы совершенно ничего не понимали. Сзади меня сидел Женька, который материл математика на чем свет стоит.

— Как думаешь, что с ним? — Громов нагнулся ближе к моему уху.

— Откуда я знаю, дружбы с ним не вожу, — я старалась не подавать виду, что мне боязно отвлекаться от урока. Мало ли что Соколов выкинет.

— Мне кажется, что у него серьезный недотрах, — я фыркнула на это предположение и улыбнулась. — Ты посмотри какой серьезный. Никто не дает, бедный и несчастный. А страдаем мы, — я уже вовсю улыбалась и переговаривалась с Громовым, когда на меня посмотрели карие глаза.

— Громов вон из класса, Соколовская к доске! — его злой взгляд не заметил бы только слепой. Я взглянула на Женьку показывая всем видом, что мы влипли.

Женя сразу же смотался из класса, чтобы еще больше не злить математика, а я пошла к доске. Константин Юрьевич что-то усердно выводил на доске, кода он отошел в сторону, я охренела. Это вузовское уравнение, было видно сразу. И он предлагает мне это решать? Серьезно? Мужчина стоял с ухмылкой, когда я взяла мел. Его ракурс не позволял увидеть, что я пишу на доске. Меня изрядно подзадолбали его выходки сегодня, поэтому я решила высказать свое фи. Все! Достал! Аккуратным почерком вывожу на доске замысловатые буквы. Благо математик даже не смотрел, что я там пишу, но одноклассники смотрели и еле сдерживали смех. Закончила я спустя минуту, бросил мел на стол перед учительской наглой мордой. Быстро взяла свои вещи свалила из класса, пока не начался разбор полетов.

— СОКОЛОВСКАЯ! — я усмехнулась. Не много времени нужно прочитать: «ИДИТЕ НАХУЙ СО СВОИМИ СРАНЫМИ ВУЗОВСКИМИ УРАВНЕНИЯМИ! НЕДОТРАХ ХОДЯЧИЙ!». В классе послышался дикий гогот и крик: «ВСЕ ВОН!». А вот теперь точно нужно сматываться, иначе мне точно не жить.

Прятаться я не умела. Даже в детстве были с этим проблемы. Что уж говорить про школу, когда сидишь на уроке, и любой может посмотреть твое расписание? Не дописав последнее предложение в сочинении, я отвлеклась на стук в дверь. Появилась брюнетистая голова математика, которая улыбнулась руссичке.

— Людмила Викторовна, я могу забрать у Вас Соколовскую? — она только малодушно кивнула. Черт, нет, не отдавайте меня ему. Все со скорбью смотрели на меня. Эй, я еще не умерла, но двигаюсь в этом направлении. Делать нечего, отдаю тетрадку учителю и иду в сторону двери.

Пока Константин Юрьевич вел меня в свой класс, я успела в голове составить завещание. Только мы зашли, дверь закрылась на ключ. Я боялась представить, что он может со мной сделать. А мужчина прошел к своему столу, сел за него и жестом пригласил сеть меня. Я замотала головой, отказываясь от столь любезного предложения. Его брови нахмурились

— Соколовская, ты совсем страх потеряла? Я сказал, сядь! — испуганной ланью я пронеслась к стулу и плюхнулась на него. Учитель удовлетворенно кивнул, строго смотря на меня. Все мои органы сжались от этого взгляда. Что сейчас будет…

— Константин Юрьевич… — но закончить он мне не дал.

— Соколовская, у меня радикальные меры борьбы с нарушителями, — математик посмотрел на меня с усмешкой. — Сейчас ты будешь получать наказание за то, что натворила, — он подошел ко мне, сел на парту и взял меня за руку, заставляя подняться. Перехватил мою талию и закинул меня на свои колени. — Понимаешь, Софа, меня разозлила твоя выходка, — я висела вниз головой на его коленях. — И раз родители не лупят тебя за мат и неуважение к учителю, то это сделаю я, — и первый шлепок опустился на мою задницу. Я начала вырываться, но Соколов держал крепко.

— Вы не имеете права! — сделала еше одну попытку, которая закончилась тем, что я снова получила по ягодице.

— А ты не имела права писать матом в сторону учителя, я же молчу, — он ударил еще раз.