Так это было…

Подвигу предшествует вся жизнь, короткая или длинная. Детство Всеволода чем-то похоже на моё детство. Мы дети войны и, как вспоминает его одноклассница Ю.Н. Скороходова: «Жизнь была тяжёлой, одевались мы бедно, зато нравственные качества всегда оставались на высоте. В то время учителя давали нам знания от душой. Сева окончил школу с развитым чувством патриотизма». Я привёл эти слова простой женщины о детстве В. Бессонова, потому что готов подписаться под ними, сам рос и мужал в такой же среде. Наверное, поэтому ещё в училище между нами возникли дружеские отношения. И в память о Всеволоде Борисовиче я могу сказать, что это был настоящий офицер-подводник, грамотный и беззаветно преданный Родине и морскому братству. Он был немного старше меня по годам, но никогда не кичился и был на равных и со старшими, и с младшими – редкое качество в нашей стране, среди холуёв и хозяев оставаться человеком. Уже за это он достоин награды, у него в характере было больше достоинств, чем недостатков.

Геройство Всеволода Бессонова состоит в том, что он стремился сохранить не только корабль, но и людей. Он смотрел в будущее. Вспомните горьковского Данко, о котором, к сожалению, мы сегодня забыли.

Ныне уже не секрет, что освоение новой техники, тем более атомных подводных лодок, шло с большим напряжением и трудом. Подводная лодка «К – 8» была заложена в 1957 году, вошла в строй флота в августе 1960 года и была вторым серийным атомоходом нашего флота. Почему я на этом остановился? Это фактически был экспериментальный корабль, и выявленные недостатки на нём влияли на дальнейшее развитие атомного флота. Трагедия «К – 8» 12 апреля 1970 года в Бискайском заливе наглядный пример того, что все серьёзные инструкции пишутся кровью. Гибель одних есть предотвращение гибели других в будущем, может быть больших жертв. Так было с «К – 19», не исключение и «К – 8». Только об одной аварии знает весь мир, а другая до сих пор остаётся в тени.

Подводная лодка «К-8» не очень удачная субмарина, не только потому, что одна из первых, но и по своей судьбе. Не раз приходилось её ставить в неплановый ремонт. После окончания ремонта в 1969 году «К-8» совершила поход на боевую службу уже под командованием капитана 2 ранга В. Бессонова. Следующая боевая служба, начавшаяся 17 февраля 1970 года, оказалась роковой. Вот как об этом повествует Пётр Николаевич Петров, служивший на «К-8» в период аварии лейтенантом, командиром электро-навигационной группы:

– Смотрю на снимки и вспоминаю горечь тех дней. Это Володя Шабанов. Мы вместе в одно время в 69-м году пришли на лодку. Ей к тому времени было десять лет. С азартом взялись за изучение атомохода. Володя стал командиром БЧ-3 (минёром), а я командиром ЭНГ (штурманёнком).

А это мой командир боевой части старший лейтенант Коля Шмаков, на год старше меня был. Экипаж у нас был, можно сказать, молодёжный. «Стариком» для нас был командир лодки Всеволод Борисович Бессонов. Хотя – какой старик…. Ему в ту пору было лишь 37 лет. Но это был уже опытный командир, о чём красноречиво говорил орден Красного Знамени. Если память меня не подводит, Бессонов прошёл командирское становление на дизельных лодках, а затем побыл старпомом на атомоходе и, лишь потом возглавил корабль.

Об аварии Пётр Николаевич рассказывает через силу. Тяжело вспоминать то, что болью отзывается в сердце, обжигает душу.

– Мы, выполнив задачи боевой службы, возвращались домой, но нас привлекли на учения «Океан». 8 апреля после вечернего чая, где-то в 21 час 30 минут, стали всплывать на сеанс связи. Ничего не предвещало беды. И вдруг мичман Леонид Ого ль доложил, словно обухом по голове ударил: «Пожар в рубке гидроакустиков!».

Тут же сыграли аварийную тревогу. Не успел стихнуть ревун, как в центральный пост поступил доклад из 7-го отсека «Горит регенерация!».

Тогда, к сожалению, не было тех средств борьбы за живучесть, в частности с пожарами, какие имеются сегодня на атомоходах. Вся надежда была на ВПЛ (воздушно-пенная лодочная система), да огнетушители. Попытка сбить огонь в центральном отсеке не удалась. Положение становилось критическим. Пришлось всплыть. Меня, задохнувшегося угарным газом, вытащил наверх механик капитан 2 ранга Валентин Николаевич Пашин.

Глотнув свежего воздуха, пришёл в себя. Море было почти спокойным, а в районе 7-го отсека вода, соприкасаясь с горячим металлом, парила.

До конца выполнили свой долг специалисты главной энергоустановки: капитан 3 ранга В. Хаславский, капитан-лейтенант А. Чудинов, А. Поликарпов и старший лейтенант Г. Шостаковский. Аварийная защита реактора левого борта сработала автоматически, а на правом им вручную пришлось опускать аварийную защиту реактора. «Прощайте, ребята, не поминайте лихом» – это были их последние слова.

Было исключительно трудно, обстановка была непредсказуемой, а главное, не было связи с центром. Но экипаж вёл себя мужественно и самоотверженно. Только 10 апреля нас обнаружило болгарское судно «Авиор». К этому времени погода испортилась.