Так говорил Бисмарк!

Утром читал письмо Трошю к Мольтке, в котором тот жалуется, что наши выстрелы с южной стороны Парижа попадали в госпитали и другие тому подобные убежища, хотя эти последние и были обозначены знаменами. Автор письма полагает, что это не могла быть случайность и указывает на международные договоры, в силу которых эти учреждения должны быть неприкосновенны. Мольтке решительно отрекся от всякой преднамеренности. Гуманность, с которою мы ведем войну, а также и характер, который со стороны французов придан ей с четвертого сентября, защищают нас ото всякого подозрения. Как скоро чистый воздух и меньшее отдаление наших батарей от Парижа позволят различать женевские знамена на указанных строениях, то будут приняты все меры, чтобы избегать случайного повреждения их. Позднее телеграфировал о преследовании Шанзи нашими войсками. Еще до обеда отправил телеграмму, сообщающую о занятии лагеря в Конли и об успешном сопротивлении генерала Вердера на юге от Бельфора громадному перевесу сил четырех французских корпусов.

За обедом присутствовали в качестве гостей Плесс и Мальтцан. Мы узнали, что манифест немецкому народу будет прочтен послезавтра на орденском празднике, который должен произойти в зеркальной зале здешнего замка. Король будет там среди блестящего собрания провозглашен императором. При этом будут присутствовать депутации от войск со знаменами, генералитет, союзный канцлер и несколько владетельных особ.

Далее слышно, что шеф изменил свое мнение относительно пропуска Фавра из Парижа и написал ему письмо, из которого можно заключить об отказе. Канцлер замечает:

«Фавр со своим требованием пустить его на лондонскую конференцию поступает как дети в игре «Лисица в норе». Они колотят по ней и добиваются того, что она переходит в другое место, где ее уже нельзя поймать. Он должен расхлебать кашу, которую заварил. Этого требует его честь; я так ему и написал».

Весьма возможно, что это изменение взгляда произведено статьей, напечатанной в «Norddeutsche Allgemeine-Zeitung», отмеченных мною для него статей из газеты «Siécle» представительницы взглядов Гамбетты, выражавшей мысль: будто пропуск Фавра в Лондон был бы признанием настоящего французского правительства с нашей стороны [26] . Статья была отправлена к королю и в Лондон.

Вечером я видел переписку между Фавром и канцлером.

Я сделаю здесь обзор всему происшедшему по этому поводу с ссылкою на документы, которые впоследствии мне сделались известными.