Так хочет бог!

Ашур был их главной надеждой. Каждое утро пленный араб вместе с двумя телохранителями-франками шел к воротам и на рынки, где отирались иноземцы и пришлые торговцы. Иногда он возвращался не один. Как в этот раз.

…Допрос оборванцев не добавил уверенности Малышеву.

– Что думаете, Улугбек Карлович?

Сомохов, все еще бледный от ран, почесал края повязки.

– Я не стал бы соваться туда, Костя. Мне импонирует твое желание и твоя отвага, но кажется, мы поступает безрассудно.

– Улугбек Карлович, мы теряем время. Они утверждают, что там есть место, которое подходит под описания… ваши описания. Аламут – орлиное гнездо… Кстати, слуги местные, плели что-то о "Орлином насесте". Очень похоже получается… По всему выходит – Горового следует искать там. Там и только там!

Костя плюхнулся на табурет, глубоко вздохнул:

– Мне до смерти надоела эта война… Я хочу сделать то, ради чего мы сюда вернулись.

Сомохов в сомнении покачал головой:

– И все-таки, Костя, это авантюра, а не план. Я сам не доверяю тому, что вижу. А полагаться на это, как на единственную зацепку в головоломке, пожалуй, не стоит.

– Предложите что-то другое!

За спиной послышался смех.

– Кажется, я пришел вовремя.

Оба спорщика обернулись. В проеме откинутого полога шатра проступил знакомый силуэт. Малышев тихо присвистнул. Сомохов вернул на место спрятанный под подушкой и невесть как оказавшийся в руке револьвер.

– Ибн-Саббах?

– И вам привет, мои добрые, милые, верные друзья.

5.

В то время, как разваливающаяся империя тюрков напрягала последние силы в попытке противопоставить хоть что-то завоевателям, египетские правители тоже попробовали урвать свой кусок. После разгрома под Антиохией, где среди прочих были и его войска, великий визирь Фатимидского Египта Алафдал повернул оружие против недавних союзников и братьев по вере. Впрочем, при отсутствии внешней угрозы исмаилиты Египта на дух не переносили шиитов и суннитов, не стесняясь обвинять последних в еретизме. Так что разгром северного соседа оказался удобным поводом достать из шкафа старые обиды. Фатимиды начали войну.

Через месяц в результате символической осады Египту был сдан Иерусалим и земли вокруг его. Несколько городов-портов последовали примеру Святого Города.

Алафдал был прекрасно осведомлен о трениях в руководстве христианского похода. И первое, что он сделал после получения новых земель, было посольство к паломникам. Предложения союза против сельджуков в нем перемежалось привилегиями христианам при посещении Святого города, гарантиями их святыням и торговыми поблажками. Как последний козырь послам поручили отдать христианам город-порт Яффу, считавшийся воротами в Иерусалим. Еще в придачу с посольством шли караваны серебра и богатых тканей.

В делегацию египтяне набирали всех, кто имел опыт общения с Божьим воинством. Одним из первых, кого нашли люди Алафдала, был беглый шейх. Вот только по прибытии на место, ибн-Саббах не стал утруждать себя словолудием и пустыми уловками в дипломатии, а занялся личными делами.

– Привет вам, мои друзья. Не поверите, но я искренне рад вас видеть здоровыми и с кучей приверженцев за спиной.

Малышев угрюмо всмотрелся в лицо непрошенного гостя.

– Откуда вы здесь, шейх?

Загорелое дочерна лицо прорезала улыбка:

– Я вижу, что мой давний друг Улугбек страдет от ран? Могу ли предложить вам услуги своего врача?

Из-за спины ибн-Саббаха вышел Гарет.

– Я пустил его. С ним приехали франки. Говорят, что он – из посольства, что приехало в ставку.

Костя удивился:

– С кем они собрались договариваться? Адемар умер. Пока папа не назначит нового легата, здесь будит царить безвластие.

Шейх снова улыбнулся:

– И я говорил то же самое. Но есть на свете упрямые ослы, не способные понять ничего, кроме своих собственных убогих мыслей, – он заботливо переспросил у Улугбека. – Мне стоит послать за приехавшим со мной врачевателем?

Сомохов отказался, стараясь сделать это в меру учтиво:

– Спасибо. Я просто сильно ослаб после ран. Покой даст мне силы быстрее нового медика… Присаживайтесь, уважаемый.

Ибн-Саббах уселся на разложенные по ковру подушки, поджав ноги.

Костя, голову которого заполнили вопросы, вспомнил о том, что имеет дело с восточным человеком. Ждать ответов ему придется долго.

– А сам ты как, шейх мятежных?

Ибн-Саббах еле заметно ухмыльнулся и покачал головой:

– Благодарю… Дорога не оказалась для меня трудной.

…Час прошел во взаимовежливых воздухоколыханиях.

Когда Костя уже готовился наплевать на этикет, принятый на Востоке, шейх перешел к сути своего визита.

– В который раз уже я с удивлением замечаю, что наши пути пересекаются. И не просто пересекаются, а ведут в одну точку.

Сомохов, подливавший чая гостю, удивленно замер.

Ибн-Саббах продолжил: