Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Этот факт убедительно свидетельствует о том, что, несмотря на вполне определенную заинтересованность Берлина в улучшении отношений с СССР, тем не менее, в то время Гитлер еще не был готов ради этого улучшения пойти слишком далеко навстречу Москве. А ведь если сравнить, те условия, на которые он в итоге пошел, чтобы всего через два месяца подписать с русскими договор, то запросы Москвы на конец июня покажутся сущей безделицей. Тем не менее, нацисты в этот момент времени активно продолжали подготовку к войне. Следовательно, Гитлер либо допускал оккупацию Польши без какого-либо соглашения со Сталиным, либо считал, что ему удастся заключить с Западом новый Мюнхен.

Сделав паузу в переговорах с Советским Союзом, Берлин одновременно интенсифицировал секретные переговоры с Англией. Однако об этих контактах узнала Франция и, опасаясь англо-германского сговора за свой счет, 21 июля передала соответствующие сведения в прессу.

Разразился публичный скандал, что очень не понравилось фюреру и он вновь стал разворачиваться в сторону Москвы. В результате 22 июля Вайцзекер передал Шуленбургу новые инструкции:

«Мы будем действовать, так как заключение соглашения, причем, чем скорее, тем лучше, считают здесь необходимым из конъюнктурных соображений. Что же касается чисто политического аспекта наших переговоров с русскими, мы полагаем, что период ожидания, предписанный… в нашей телеграмме от 30 июня, можно считать закончившимся. Вы уполномочены снова взять нити в свои руки, не оказывая, однако, никакого давления».

В этот же день были возобновлены советско-германские экономические переговоры. Кроме того встречи проходили 2–3 и 10 августа. Ни какого давления или явной заинтересованности в скорейшем заключении договора с Москвой на этих переговорах немцы не выказали…

Несмотря на возникшую шумиху в печати, 29 июля Англия вновь неофициально предложила Германии раздел сфер интересов и невмешательство в дела друг друга. Со своей стороны, Англия обязывалась прекратить переговоры с СССР при условии, что Германия согласилась бы на сотрудничество с Англией и Францией. В результате 7 и 11 августа были проведены еще два раунда секретных англо-германских переговоров.

10 августа Шуленбург доложил в Берлин, что как ему стало известно, польский посол в Москве Гржибовский сообщил при встрече своему итальянскому коллеге:

«Польша ни при каких условиях не разрешит советским войскам вступить на ее территорию, даже если бы речь шла только о транзите. Когда итальянский посол заметил, что это, по-видимому, не распространяется на советские воздушные силы, польский посол заявил, что Польша ни при каких обстоятельствах не разрешит советским самолетам использовать ее аэродромы».

12 августа состоялась встреча Гитлера с министром иностранных дел Италии Чиано, где фюрер, в частности, коснулся русского вопроса:

«Россия вряд ли выступила бы на стороне Польши, ибо между ними была глубокая взаимная ненависть…»

Надо сказать, что у Гитлера для такого рода заявления по-прежнему были достаточно веские основания. Прежде всего, для того чтобы русские могли выступить на стороне Польши, было необходимо согласие на это Варшавы. Но если бы такое согласие было бы получено, то тогда имело смысл вести не трехсторонние, а четырехсторонние переговоры с полноправным участием Польши. Пока таких четырехсторонних переговоров не было Гитлер, мог опасаться разве что посылки советских дивизий во Францию…

Далее фюрер развил свою мысль:

«…Посылка англо-французской миссии имела целью исключительно предотвратить катастрофические последствия политических переговоров». Тут уж, как говорится, не в бровь, а в глаз!

Гитлер выходит на финишную прямую. 14 августа у фюрера в Оберзальцберге происходило очередное совещание с высшими генералитетом вермахта. Вот что на нем Гитлер говорил по поводу России: