Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

«Нахватав столько за полтора года, нужно думать не о новых землях, а об удержании захваченного. И уж если Гитлеру все же нужны новые земли, то перед ним лежит прекрасная Франция. Гитлер разгромил Францию в войне, но захватил только половину территории. Юг Франции лежит беззащитный. Бери его! Ведь это лучшая часть Франции — Лазурный берег, пальмы, курорты, виноградники, коньяк и вина, сыры в подвалах и лимоны на дереве! И за все за это не надо воевать. Франция капитулировала, так забирай же ее всю».

Здесь нам придется слегка поправить Владимира Богдановича. Дело в том, что фюрер не желал забирать себе не только «свободную», но даже и уже оккупированную немцами часть Франции, а лишь отщипнул от нее Эльзас и Лотарингию, которые просто считал принадлежащими Германии по праву. Разумеется, по этому же «праву» он оттуда и депортировал живших там французов. Вот что по этому поводу во время своих застольных бесед Гитлер говорил 12 мая 1942 года:

«И если мы хотим вновь сделать Эльзас и Лотарингию чисто немецкими землями, то каждый, кто не желает добровольно признать себя немцем, должен быть изгнан оттуда. Гауляйтер Бюркель, приняв решительные меры, уже сделал первые шаги в этом направлении; но из Эльзаса должны исчезнуть еще четверть миллиона французишек. Будет ли кое-кто из них выслан во Францию или их всех отправят на Восток — в принципиальном отношении это не играет никакой роли. А заполнить пробел, образовавшийся из-за такого сильного оттока населения, не составит никакого труда. Только из одного лишь Бадена можно привлечь бесчисленное множество крестьянских сыновей для заселения ими Эльзаса или Лотарингии, поскольку для них так и так невозможно остаться на своей родине. Ибо большинство крестьянских дворов в Бадене из-за своих ничтожных размеров непригодно ныне для того, чтобы семья немецких крестьян была в состоянии вырастить больше двух детей».

Благо, что не желавших добровольно признать себя немцами среди французов, живших Эльзасе и Лотарингии, было не так уж много, а французской территории, где их можно было бы расселить — хоть отбавляй. Так что Северную Францию Берлин считал лишь временно оккупированной, хотя при этом нацисты весьма изрядно пограбили и поэксплуатировали ее.

Да и зачем же Гитлеру была нужна Франция, разумеется, за исключением Эльзаса и Лотарингии? Что, кроме головной боли, могло дать ему присоединение этой страны к Германии. Ведь это либо сделало бы рейх многонациональным государством, где около сорока процентов населения составляли бы французы, что полностью противоречило нацистской идеологии. Либо фюрер в стремлении завоевать на этой территории жизненное пространство для немцев, был бы вынужден решать весьма непростой вопрос: куда же девать всех этих французов?

Гитлер еще в Майн Кампф вполне допуская принципиальную возможность войны с Францией, тем не менее, даже в случае ее возникновения не собирался увеличивать территорию Германии за счет своей западной соседки. Весь же смысл войны с Францией фюрер видел лишь в том, чтобы эта борьба обеспечила бы немцам прочный тыл в войне за увеличение немецких территорий на Востоке: