Так - мне нравится!

Серена Ван-дер-Вудсен пригубила свой латте и хмуро покосилась на Пятую авеню, сидя на ступенях музея искусств Метрополитен. Ее светлые волосы вы¬пали из капюшона белого кашемирового кардигана и рассыпались по плечам. И вот опять, на автобусе Ml02 — реклама «Слез Серены». Ее не беспокоило, как она выглядит на фото. Ей нравилось, как холодный ветер хлестал желтым сарафаном по ее загорелым после Сент-Бартса коленям. И то, что несмотря на февраль, она стояла посреди Центрального парка в одних сандалиях и сарафане, — гусиная кожа, покрывавшая ее руки и ноги, была аккуратна отретуширована. Ее беспокоили слезы в огромных синих глазах. Конечно, именно это и заставило Ле Бест назвать свой аромат «Слезами Серены», но настоящей причиной слез Серены было то, что в этот день — нет, в этот момент — Аарон Роуз (в которого она была уверена, что влюблена по крайней мере неделю) бросил ее. И ее мучило, вызывая слезы вновь и вновь, то, что теперь, расставшись с ним, ей некого было любить, и никто не любил ее.

Не то чтобы она не влюблялась в каждого мальчика, которого встречала. И не то чтобы каждый мальчик в мире не влюблялся по уши в нее. Невозможно было не влюбиться. Но ей хотелось, чтобы ее любили и окутывали вниманием именно так, как способен лишь мальчик, абсолютно любящий ее. Той редкой разновидностью любви. Настоящей любовью. Той любовью, крторой у нее никогда не было.

Испытывая нехарактерное для себя чувство пустоты и меланхолии, она вытащила пачку Галуаз из черной мятой вельветовой сумки от Кашарель и прикурила, только чтобы посмотреть на огонь.

«Чувствую себя так же мерзко, как и погода», — пробормотала она, но тут же улыбнулась, увидев лучшую подругу Блер, поднимающуюся по лестнице. Она взяла еще один латте, встала и протянула его. «Потрясные туфли», — заметила она, рассматривая последнее приобретение Блер.

«Можешь взять поносить», — великодушно предложила Блер. «Но я тебя прибью, если ты их испортишь». Она дернула Серену за рукав. «Идем, а то опоздаем».

Две девушки медленно спустились вниз, и пошли по Пятой авеню в сторону школы, потягивая свои напитки по дороге. Холодный ветер, прорывавшийся сквозь голые ветви деревьев Центрального парка, заставлял их дрожать.

«Бог мой, как холодно», — прошипела Блер. Она засунула свободную руку в карман кардигана Серены, как могут только лучшие подруги. «В общем», — начала она. Ей уже удавалось контролировать слезы, но голос все еще дрожал. — «Теперь дело не только в том, что моя мать ходит по дому, тряся своим пузом, но и вдобавок сегодня придет декоратор, чтобы превратить мою комнату в детскую цвета цикория и дерьма!»

Внезапно жажда любви показалась Серене такой мелочью. Ведь ее родители не разводились из-за того, что папа оказался геем. Ее мама не забеременела на старости лет. Ее сводный брат не пытался сперва закадрить ее, потом ее лучшую подругу, а потом послать обеих. И это не ее вынуждали переехать из своей комнаты. Да и не только это. Это не она все еще была девственницей в недопустимом возрасте семнадцати лет. И не она поцеловала члена приемной комиссии, а потом чуть не лишилась девственности с еще одним членом приемной комиссии, чем полностью разрушила шансы попасть в Йель. Честно говоря, если хорошенько подумать, ее жизнь была просто раем по сравнению с жизнью Блер. «Но тебе же достанется комната Аарона, так? И ее только отремонтировали, — очень даже неплохо».

«Если тебе нравятся конопляные покрывала и органическая мебель из листьев гинкго», — поморщилась Блер. — «Кроме того», — добавила она, — «Аарон — идиот. Провести каникулы на Оаху было его идеей».

Серене казалось, что Оаху звучит не так уж и плохо, но она не рискнула перечить разгневанной Блер — был шанс остаться с выцарапанными глазами. Две девушки перебежали Восемьдесят шестую улицу на красный свет. Достигнув тротуара, Серена резко остановилась, ее глаза возбужденно сияли.

«Эй! Почему бы тебе не переехать ко мне?»

Блер нагнулась, чтобы растереть свои голые икры. «Мы можем идти дальше?» — сердито спросила она.

«Ты могла бы жить в комнате Эрика», — восторженно продолжала Серена. — «И ты спокойно можешь забить на Оаху и поехать с нами в Сан-Вэлли!!»

Блер поднялась и подула на кофе, глядя на подругу сквозь пар. С тех пор, как Серена вернулась из интерната, Блер люто ненавидела ее, но иногда просто обожала. Она сделала последний глоток и выкинула полупустой стакан в мусорный бак. «Поможешь мне перебраться после школы?»

Серена взяла Блер под руку и прошептала ей на ухо: «Ты знаешь, ты меня любишь».

Блер улыбнулась, и положила свою утомленную проблемами голову на плечо Серены, пока две девушки сворачивали на Девяносто третью улицу. Всего в нескольких сотнях метров возвышались по-королевски голубые двери школы для девочек Констанс Биллард. Девочки с хвостиками и в серых юбках в складку толпились во дворе, непрерывно болтая, пока знаменитая парочка приближалась.