Так навсегда!

А в футболе — по воротам, они в каждом городе были свои. В Киеве — огромные, если смотреть сбоку, то похожие на детальку конструктора под названием «трапеция», в такие уж если забьешь, так забьешь! В Тбилиси — даже если не слышать комментарий Котэ Махарадзе, то та же «трапеция», но поменьше. В Ереване (который теперь уже город, а не кинотеатр) — почти как у нас в «Лужниках», но чтобы с ними не спутать, у основания штанги заботливо подкрашены черным цветом. На стадионе «Динамо» — наоборот, самые маленькие в плане глубины, так что сетка висит почти возле самой «ленточки»… Но соперник — он соперник и был. Безымянный по сути своей. Я злился на него, когда он обыгрывал нас, и снисходительно уважал его, когда мы побеждали, — воздавая должное его мастерству и старанию… но в любом случае он исчезал еще раньше и на гораздо большее время. И я еще не знал, что должен особенно ненавидеть ЦСКА и «Динамо» (Киев), хотя и уже догадывался… Они злили чаще других.

А что такое «чемпионат», как он разыгрывается и сколько там очков начисляется за победу и ничью «дома» и «в гостях», и кто и почему становится чемпионом — вот это я представлял себе еще достаточно смутно. Точнее, я даже не понимал, что чемпионом нужно становиться. Я просто знал, что мой любимый «Спартак» — чемпион. Да и кто не знал этого в тот год, если соответствующая надпись враз украсила практически все свободные вертикальные поверхности и площади города, выйди из дому и убедись! Даже не из дому, а просто из квартиры — и осознай сей факт прямо в подъезде! Спартак — чемпион! Это, если хотите – бренд. Как любой детский подгузник — это «памперс», а любое копировальное устройство — это «ксерокс» (хотя эти слова тогда еще не были изобретены). А Спартак — Чемпион! Тут и изобретать ничего не нужно.

А еще у меня была пластинка, «Алиса в Стране чудес». Самая любимая. Любимые пластинки, как и любимые книги, — это те, что ты читаешь и слушаешь бесконечное число раз. У меня нет таких, которые я прочитал бы или прослушал дважды: только ноль, один и бессчетность. «Алиса» была в прямом смысле «запилена» до дыры. Вернее, не вся, а одна сторона… признаться, до конца я ее никогда и не слушал. И даже до сих пор не знаю, сумела ли бедная девочка вернуться в исходные размеры и доизмененное сознание — да и зачем, если есть «Песня Попугая»: каррамба, коррида и черт побери!!! Эх, вот это — вещь!!! И я снова и снова переставляю звукосниматель, уже безошибочно попадая в самое начало: оно и немудрено, если оттуда начинается уже не «дорожка», а самая натуральная борозда!

Я спросил у мамы, кто это поет. Она сказала: «Владимир Высоцкий…» Ну, Высоцкий и Высоцкий. Он появляется вместе со своей песней и с ней же исчезает. Шаинский вон с вечным «Большим детским хором» в телевизоре по престольным праздникам и «Пропала собакой» — тоже Владимир… Еще у Высоцкого есть маленькая пластинка, правда, на конверте почему-то ничего не написано, как у всех, а просто картинка. Только на самом миньоне обозначено. Но там уже номера чуть слабее. Про «Вдох глубокий, руки шире» еще ничего, а дальше что-то медленное, заунывное… хуже, чем про попугая, одним словом.

Я помню первый показ «Места встречи изменить нельзя». В пятницу вечером все взрослые и даже, кажется, сосед, затаив дыхание, уставились в телевизор. Я заикнулся было про хоккей по «второй», ну или хотя бы уж про «Спокойной ночи, малыши» — но получил уверенный отказ. Затаив обиду, пришлось смотреть вместе со всеми. Собственно, ничего особенно любопытного я не увидел: сидели, разговаривали, потом небритому мужику начали тыкать финкой в горло — скукота… ну как можно было предположить тогда, чем все на самом деле обернется?

Да — а ведь уже была Весна! И феерическая победа над ЦС.. (можно я уже буду писать их маленькими буквами? Только без обид. Так просто меньше места занимает и краска типографская не так расходуется. Спасибо) над цска перед самыми майскими, когда мы отыгрались с 2:4 и победили 8:6. И вот уже последние дни в детском саду, и торжественные проводы нас в почти что взрослую жизнь. Мы по очереди вскакиваем со стульчиков и декламируем что-то звонкое и красочное. На моем подскоке все вдруг начинают смеяться, потому что у меня рифма «ранец — глянец», и ужасно обидно, оттого что я так и не понял, что это за «глянец» такой, а спрашивать уже неудобно… уж не потому ли все хохочут, что это слово — из того же смыслового ряда, что и другая рифма к «ранцу»? Так надо было предупреждать, я бы понял — а не выставлять вот так, исподтишка, на посмешище…