Так не бывает

— Да? — удивилась Ирма. Значит, Леська уговорила-таки брата. Идиотизм какой-то. — А, по-моему, как раз наоборот…

— Да что ты, — вновь хохотнул он. — Какой из меня маньяк, если родная сестра сватает. Это она маньячка. А я… я скорее ангел-хранитель…

— Чей? — Ирма изогнула бровь.

Алекс не ответил. Леська запустила в него подушкой, но промахнулась. Алекс укоризненно покачал головой.

— Но ты можешь не волноваться, — вновь заговорил он, посерьёзнев. — Квартира у меня большая. Места хватит целой футбольной команде, не то что двоим взрослым людям. И потом, я дома бываю редко и в основном, чтобы переодеться или отоспаться. Так что…

— Бред какой-то, — пробормотала Ирма, с трудом сдерживаясь, чтобы не покрутить пальцем у виска. — О чём вы говорите? Какая квартира? Причём тут вообще квартира? Я о вас ничего не знаю. А вы рассуждаете так, будто я уже согласилась на вашу безумную идею.

— Согласишься и узнаешь, — вмешалась Леся. — Поживёшь месяц-другой, приглядишься. Алекс на самом деле очень хороший. Знаешь, у него друг был…

— Леся! — резко перебил Алекс и даже напрягся. Ирма видела, как он сжал кулаки.

— А, ну тебя, — отмахнулась она от брата, которому явно не понравилось то, что Леся собралась говорить. — Так вот, у Алекса друг был. А у того жена с маленьким ребёнком на руках. Когда парень пропал, его приёмные родители выгнали девушку. Какое-то время она жила в приюте для бездомных. А потом те отняли у неё сына. Когда Алекс вернулся из армии, малыша воспитывали бабушка и дедушка. Они сказали, что мать ребёнка умерла. А потом Алекс её встретил совершенно случайно. Тогда она всё рассказала, и Алекс предложил ей свою помощь. Сейчас она вполне успешный дизайнер. Сын её уже взрослый, живёт с матерью, но носит его фамилию, — Леся кивнула в сторону брата.

— Ты это к чему?

— Вот и я думаю, к чему, — скрестив на груди руки, Алекс вызывающе посмотрел на сестру.

— Да к тому, что ты женился на Ольге, усыновил её ребёнка, помог встать на ноги! — прикрикнула Леся на брата. — А потом вы развелись. И у каждого давно своя личная жизнь. Всё просто, Мари, — вновь Ирме. — Поженились-развелись. Это жизнь. Я же не предлагаю вам спать друг с другом. Это уж вы сами, если пожелаете. Я предлагаю тебе повзрослеть. Или ты хочешь всю жизнь быть на побегушках у своего Павлика, терпеть от него унижения, да? Или тебе нравится, что мать без конца тобой помыкает?

Ирма отрицательно покачала головой.

— Тогда о чём мы спорим? Это же идеальное решение.

— Для кого идеальное? Для тебя? Тогда чем ты лучше моей матери? Ты, как и она, хочешь мной руководить!

— Руководить? Ты это так называешь, да? Ладно. Собственно, ты права. Чего я тут распинаюсь, как дура. Изворачиваюсь, брата уламываю. Ты взрослая девочка, сама решай. Полежи, подумай. Времени у тебя вагон.

И больше не проронив и слова, Леся ушла.

— Обиделась, — произнёс Алекс. Ирма пожала плечами. Она была права, тогда почему так муторно на сердце. Ничего не хотелось, даже жить. Жить особенно.

— А я вас узнала, — вдруг сказала Ирма, когда Алекс поднялся, чтобы уходить. — Алексей Евгеньевич Туманов. Читаете нам курс лекций по нейрохирургии. Так ведь?

— Так, — согласился Алекс, — хотя я удивлён. Не думал, что ты помнишь меня в лицо. По-моему, нейрохирургия не слишком тебя привлекает.

— А я по голосу. Ещё там, возле университета, — уголки её губ дрогнули. — Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста, — подмигнул он. — Ладно, ты отдыхай.

— Алексей, я…

— Да?

— Я спросить хотела. Ну с Леськой понятно. Она переживает по-дружески, помочь хочет. Пусть по-дурацки так, но всё же. А вы…вам всё это зачем?

— Не поверишь, но когда-то я дружил с твоим отцом. И думаю, он бы начистил мне харю, откажись я тебе помочь.

— Вы? С папой?

Алекс задумчиво почесал левую бровь.

— Знаешь, я думаю, он бы одобрил Леськину идею. Но решать тебе. Отдыхай.

И он ушёл, оставив Ирму одну.

Она тяжело вздохнула, подтянув ноги к груди. Натянула до подбородка одеяло и, ни о чём не думая, уснула.

Глава 2. Принятые решения

Май, 2008 год.

Алекс вышел из операционной под утро. Переоделся, принял душ. Привычными, заученными до автоматизма движениями застегнул на шее витую цепочку с армейскими жетонами — четырьмя вместо двух; на левом запястье золотой браслет часов, стрелки которых задержались на цифре четыре. Скоро закончится его внеплановое дежурство, осталось только разобраться с историями болезни и можно будет отдохнуть. Он усмехнулся, глядя на своё раскрасневшееся после холодной воды отражение.

Никогда ему так не хотелось сбежать из клиники, как сегодня. Он редко оперировал, в основном брался за сложные, можно сказать безнадёжные, случаи. А иногда, когда становилось совсем невмоготу, оставался дежурить. Как сегодня. И каждому такому дежурству он радовался как ребёнок. Уж лучше провести ночку в операционной, нежели на пустой кухне, не в силах уснуть от очередного кошмара.