Так [не] бывает

– Ну наконец-то! Привет! – верная поклонница и давно уже подруга Гвен с разбегу повисает на шее, верещит что-то восторженное и только потом, успокоившись, протягивает заранее купленный билет, чтобы Чарли оторвал от него полосочку со словом «контроль». – Что-то я в этот раз еле-еле тебя дождалась. Долго ты.

– Это не я, это время, – без смешка отвечает Чарли.

Время нынешней осенью и правда идет очень трудно, еле-еле успеваешь в нем не теряться, да и то нельзя быть уверенным, что на самом деле успел, а не бежишь за ним, спотыкаясь и неумолимо отставая все больше и больше, а может и вовсе давно свернул не в ту сторону.

Зато чем труднее, тем легче пишется и тем больше можно принести тем, кто придет его слушать. Долгая вахта осенней ночи с песнями вместо сигнальных огней.

– Здравствуйте, – вежливо произносят за спиной, и Чарли, мгновенно навострив уши, тут же отправляет Гвен занимать столик. Потрепаться можно и после, сначала работа.

– Добрый вечер. У вас уже есть билет?

Гость, непробиваемо спокойный молодой мужчина, молча качает головой:

– Можно?

– Конечно. Сто пятьдесят.

Мужчина достает из кошелька сотенную купюру, долго копается в кармашке для мелочи, выуживая оттуда «десятки», толстые и золотистые, как из пиратского сундука. Последнюю монету, шестую, он достает из кармана брюк, завершая ей аккуратный столбик в ладони.

«Новенький», – понимает Чарли, принимая деньги. Верхнюю монету быстрым движением прячет в кулак, протягивает билет и кивает на зал, выбирайте, мол, место по вкусу. Поговорить пока не дадут – за спиной новенького уже маячит жизнерадостная физиономия горного эха по имени Гэри.

– Чааааа-а-а-арли! – грохочет обвал, и каменные глыбы, сметая все на своем пути, уносятся в пропасть.

– Привет, Гэри. Можно я не буду орать, как ты?

– Можно, – великодушно соглашается старый друг и протягивает горочку мелочи. – На вот тебе. Сдачи не надо.

– Сразу за прошлый год и за этот не выйдет. Пропустил – сам дурак.

– Ну Чарли, ну я же хочу в твой альбом!

– Ты пришел, значит, в этом году будешь. Не ной.

Одна из монет Гэри кочует из кулака в карман джинсов вслед за монетой новенького. Вторую такую же, с красивым диковинным реверсом, Чарли возвращает владельцу, остальное идет в кассу клуба.

Интересно, сколько их сегодня придет? В прошлом году было всего пятнадцать, и Чарли это изрядно пугало: с каждым годом все меньше. Черт с ней, с коллекцией, не в этом же дело. Дело в том, что не знать, почему они не приходят – страшно. Хорошо, если им это просто не нужно, потому что все складно. А если нет?..

Гэри на правах старожила шутить про альбом можно и даже нужно. Во-первых, его монет там уже больше десятка, а во-вторых, кроме прошлого года он не пропустил ни один. Много часов они просидели здесь же, за баром, после концертов и просто так, наперебой рассказывая свои и чужие истории о жизни без «той стороны». О том, кто как адаптируется и в чем находит себя, о тех, кто, разочаровавшись, уходит обратно. Таких на удивление почти не было до последнего времени, но, судя по тому, что некоторые куда-то запропастились, Чарли предстоит узнать много нового.

«Нового»! Точно, надо новенького порасспросить!»

Не сейчас, а уже потом, после концерта. Обычно те, кто приходит с монетой впервые, сами остаются поговорить.

В итоге из полного зала их всего восемнадцать. Лучше, чем в прошлом году, но намного меньше, чем, например, пять лет назад. Чарли бережно прячет монеты в карман гитарного кофра, к альбому, в котором их нужно будет вечером разложить по специальным ячейкам. Все подписать, подвести статистику, решить, кого уже нужно искать, а кого лучше пока не дергать. Иногда они не приходят просто потому, что опекун им больше не нужен, а дружбы не получилось. Чарли таким раскладом тоже вполне доволен: знать бы только наверняка, что все хорошо, а там можно скучать, сколько душе угодно, тихо, в углу, с бутылкой, гитарой или кем-нибудь из старинных друзей. Дело сделано, а уж если успел привязаться – это только твои проблемы.

Чарли глубоко вздыхает, запирает карман кофра на маленький замочек с кодом, зацепив его за сходящиеся бегунки молнии, и поднимается на сцену – крохотный помост в торце зала. Гитара, голос и очень тяжелое время – вот и все, что на самом деле у него есть. На сегодня, на полторы сотни горящих осенних сердец и, наверное, навсегда, но об этом совсем не обязательно думать прямо сейчас. Успеется.

* * *

– Скажи-ка мне, друг Йоханнес, а не знаешь ли ты, где у нас второй год пропадает Юджин?

Йоханнес, щуплый белобрысый буран на целую голову ниже Чарли, морщится и отхлебывает темного нефильтрованного из прозрачной кружки.

– Давай в другой раз, ладно? Я к тебе загляну через пару дней, тогда поболтаем, а сегодня здесь слишком людно.

Чарли кивает, усилием воли сдержав ехидный смешок: мрачные друзья поопасней врагов, лучше сейчас не лезть.