Так не бывает. Шепот противоречий (СИ)

Дни пролетают так быстро, что я едва ли поспеваю за ними. Меня с головой затягивает безумный демонский вихрь под названием Ян. И всё это так странно и так прекрасно одновременно, что, кажется, можно просто лопнуть от ощущений и переизбытка эмоций. А самое главное — переизбытка Яна. Но мне всё мало. Так мало, что схожу с ума каждую чёртову секунду разлуки.

Мы видимся с ним каждый день. Это вроде бы и не свидания. Честно, я не знаю, как это называть. Мы не ходим в кино, по ресторанам или ещё куда-то. Обычно Ян забирает меня после всех занятий или после работы. Как правило, это уже поздно вечером. Мы заезжаем куда-нибудь перекусить — самую обычную забегаловку, бар или кафе, — а потом вновь недолго катаемся по городу, слушая музыку или просто болтая. Не могу сказать, что всё стало ровно. Кочек хватает. Некоторые темы по-прежнему вызывают между нами разлад, привычные перепалки, мини-противостояния. Но они уже не такие кровопролитные, как были до того, и это не мешает нам двигаться дальше. К кромешной неизвестности.

Иногда мне кажется, что Яна что-то тяготит. Какие-то очень невесёлые мысли или думы. Время от времени замечаю, как парень закрывается, уходит в них, как тогда — в ту ночь, что приехал к нашей общаге и сидел в машине, явно не собираясь выходить или звонить мне. Но потом он быстро находится, отгоняет их, будто наваждение, и снова возвращается ко мне.

Словно есть что-то такое, о чём Ян не может или пока не готов мне сказать. И если честно… не хочу знать. Ни о чём таком не хочу знать. Мне кажется, что эти знания могут меня ранить. Совершенно точно. Мне не понравится то, что я могу от него услышать. И я не хочу…

Но в такие моменты на языке так и вертятся эти долбаные вопросы:

«У тебя всё хорошо?»

«Что-то случилось?»

«Может… я могу чем-то помочь?»

Это даже смешно. Чем я могу ему помочь? Да ничем.

А потому я проглатываю их. Все без остатка, и стараюсь заглушить этот панический страх, что скребётся внутри острыми когтями, рычит и воет в запертой клетке так, что кровь стынет в жилах. Стараюсь просто улыбаться Яну. Смотреть на него долго, пристально, неотрывно. Как это делает он сам, когда появляется такая возможность. Просто смотрит. Без лишних слов. Они и не нужны. Эти слова. Они всегда всё только портили. И в подобные моменты мы просто молчим. Просто смотрим друг на друга и молчим. Изредка только бывает Ян говорит, что всё хорошо. Чтобы я ни о чём не волновалась. Повторяет это словно мантру какую-то.

«Всё хорошо, малыш… Всё хорошо».

Просто киваю ему, улыбаюсь, как дурочка, и ничего не могу с собой поделать. Не могу сказать, что верю в эту его «мантру». Очень хочу, но не получается. Однако мне кажется, что это немного помогает ему. Будто моё присутствие помогает, эти мои робкие и не всегда уверенные улыбки. Я всё ещё стесняюсь временами, робею перед ним — таким уверенным в каждом своём жесте, движении, слове. Я всё ещё учусь его понимать. Учусь понимать его настроения и мысли. И мне кажется, что это тоже как-то помогает ему.

Забыться, отвлечься…

Или я просто хочу в это верить.

А потом Ян привозит меня к общежитию. Всегда примерно в одно и то же время — около полуночи. Твердит о том, что я должна как следует высыпаться, как следует учиться и как следует сдать сессию. Эту и все последующие. Словно для него моя учёба важнее, чем для меня самой. И я просто обещаю ему это. Хотя Ян и не просит.

Мы долго целуемся в его машине, затем на крыльце. Это уже становится каким-то маленьким и забавным ритуалом — всякий раз я пытаюсь уйти, и всякий раз он нагоняет меня на полпути, у лестницы, у дверей общежития и снова заставляет окунаться в этот безумный омут, бездну его всепоглощающей энергетики, его власти надо мной. Он не может уехать, не получив от меня порцию ласки. И это пьянит посильнее любого наркотика, потому что я знаю — каждый вечер он срывается и едет именно ко мне. Ни куда-то, ни к кому-то, ни с кем-то другим… ни за сексом. Он едет ко мне. Просто ко мне. Я с удовольствием отдаю ему всю себя, без остатка. Мне не жалко. Ни капельки. И с каждым днём уходить от него становится всё тяжелее. Будто собственными руками, наживую пришиваю себя к нему стальными нитками, даже не задумываясь, что если когда-нибудь придётся оторваться, это оставит на мне огромное количество глубоких кровоточащих шрамов. Или и вовсе… убьёт.

22 апреля

* * * *

Ритка, кажется, приболела. По крайней мере, мне так показалось, когда увидела её дома вечером пятницы. Не стала вдаваться в подробности, лишь быстро попрощалась и пулей выбежала из комнаты, потому что мой сотовый разрывался уже от шестого подряд звонка с надписью на дисплее «Придурок».