Так произошло

Озпин не страдал ни от каких видов тиков и контролировал все, будь то мимика или непроизвольные жесты, в любой момент своей жизни.

Тот факт, что он допустил подобное действие — означало, что Озпин использовал столько собственных умственных ресурсов на анализ и контроль данной ситуации, что ему пришлось на мгновение отвлечь свой разум от иных базовых, «фоновых» действий, подобных контролю его мимики и невербального общения.

«Если… Нет, определенно нет… Может быть? Нет, слишком маловероятно… Учитывая текущее состояние… Но десять лет? Если попытаться саботировать Менажери… Руби Роуз выглядит многообещающе — но что, если… Ах, вот оно как…» — разум Озпина работал с такой интенсивностью, что если бы тот представлял из себя механическую машину — скорее всего ее механические части уже начали бы стираться от бесконечного бега. Нет, более того, учитывая, что тело Озпина представляло из себя не более, чем биологическую машину — не важно, сколь сильно укрепленную, все же не абсолютно — существовала вполне реальная вероятность того, что действия Озпина прямо сейчас отчаянно перегружали возможности его плоти, приводя к ее преждевременному истощению.

Это было не смертельно для Озпина — в том смысле, что даже погибни он сейчас, это не стало бы концом борьбы Озпина — но это было определенно неприятно. Атлас и Мантл пали в руки Джонатана — и, при всех недостатках действий Джонатана — нельзя было сказать, что его план не был хорош. Он смог обмануть и обвести вокруг носа Озпина и Салем, после чего, когда те отвлеклись, решив, что разобрались с проблемой — нанести удар в самое мягкое подбрюшье, обернув компромиссную победу Озпина в его бескомпромиссное поражение.

Проблемы Атласа и Мантла не уйдут в одночасье — и Джонатан не станет абсолютным и полным победителем мгновенно, не произойдет полного превращения радикальных воинов «Фронта Освобождения Мантла» в лояльных граждан Гленн, и на какое-то время все новообразованное государство, растянувшееся на два континента — когда Менажери вольется в гегемонию Гленн — на три сразу — окажется в хаосе.

«К тому же он раскрыл свои карты» — Озпин чуть-чуть поджал губы.

Не то, чтобы оправдать два различных проявления было невозможно — могущественная телепортация, уничтожение орды, спасение Гленн… Это можно было увязать в некое единое проявление — особенно учитывая то, что в реальности это и представляло из себя креативное использование одной способности. В конце концов, учитывая нарочитую размытость самих границ проявлений — вплоть до того, что некоторые из проявлений взаимодействовали с метафизическими концептами, подобными «судьбе» или «неудаче». Уместить проявление Джонатана в нечто столь же размытое, непонятное или даже действительно «на границе с настоящей магией» — скажем, сказать, что «проявление Джонатана заключается в том, что он может влиять на реальность» — возможно. С точки зрения науки без четкого понимания, что же такое «проявление» — и у современных ученых этого понимания не было — так или иначе, «проявление» Джонатана можно было объяснить с точки зрения науки…

Особенно если немного надавить на ученых.

Но проблема заключалась не в словах, названиях и научных теориях, а в том, что Джонатан превратил «свое проявление», некую особую способность, его собственную визитную карточку, в технологию.

Когда Джонатан предоставил миру чудодейственные лекарства при всей чудесности самого открытия — это не привело к революции к общественном сознании, к революции в медицине или здравоохранения. На сцене просто появился «чудесный препарат», предназначенный для самых влиятельных и необходимых. Его производство было незначительно, едва покрывая самые витальные потребности самого Гленн, и для простых людей это было «чем-то далеким» — если простые люди вовсе обращали внимание или слышали о подобном.

Но Мантл и Атлас… Джонатан сделал шаг — он решил вместо того, чтобы использовать свои способности скрытно, пытаясь прикрыть свои уязвимости, оставить свои уязвимости открытыми, вместо того полностью сосредоточившись на том, чтобы использовать свои сильные стороны по максимуму.

Иными словами, говоря с точки зрения метафор, Джонатан перешел «в атаку.»

Атака на Озпина и на Салем — осознавая, что у него не будет возможности защищаться от тех — он решил вместо этого атаковать, надеясь повалить своего соперника до того, как тот повалит Джонатана. Использовать максимум своих возможностей.

А значит Ремнант начнет меняться.

Это значит тайные курсы Джонатана в его собственной академии станут явными, производство артефактов станет повсеместным и обыденным, телепортация станет нормой…

С какой-то стороны это станет слабостью Джонатана — если он стремится к нормализации, к открытости своих возможностей — ему придется вовлекать Гленн. Вовлечение народа приводит к ослаблению контроля, а ослабление контроля ведет к появлению аналогов, краже образцов, использовании способностей Джонатана против него самого.