Так становятся звёздами. Часть 1

— Я видела Кристофа. Он явно служил не Йорфу! Всё можно было уладить миром, а ты лишь повысил градус конфронтации! Ты обманул доверие всех. Ты и меня обманул — тоже!

— Молчи! Слушай и запоминай, Гаитэ. Исход поединка, как правило, предрешён — в конце один умрёт, а другой выживет. И всегда лучше, чтобы умер кто-то другой, а не ты.

— Я не хочу драться!

— А тебя о твоих желаниях никто не спрашивает. Благодаря мне ты жива, а на твоих руках нет крови. На том и закончим.

Он толкнул потайную дверь, о существовании которой Гаитэ даже не подозревала, и они оказались во дворе, рядом с конюшней. Гаитэ не была уверена в том, что может доверять Сезару, что должна следовать за ним. Возможно, правильнее было бы вернуться к отравленным людям и попытаться им помочь? На троих-четверых её дара могло бы хватить, но, на счастье её или на беду, Сезар действительно не оставлял ей выбора, довольно жёстко волоча за собой.

Ей хотелось рыдать от ярости и разочарования. Ей было страшно. И всё дальнейшее было как во сне. Она вскоре начала смутно понимать, что происходит.

Они стояли рядом с латниками. И их было много. Человек шестьдесят, а может, и больше. Свет факелов, суета, тени. Её подвели к носилкам, подсадили в паланкин, задёрнули занавески. Не прошло и минуты, как вся кавалькада поспешно двинулась в обратный путь.

В замке Рэйв было не до того, чтобы устраивать погоню. А войска Варкары были ещё далеко. Никто не ожидал подобных действий и бдительность врагов была усыплена.

Читай Гаитэ о чём-то подобным в жизнеописаниях, наверное, рукоплескала бы чужому жестокому гению. Но в жизни на подобную жестокость смотреть было тяжело.

Перестаёшь понимать, на чьей ты стороне и кому желать победы.

На сей раз продвигались без барабанного боя. Тихо, быстро, с максимальной скоростью. Убаюканная мерным покачиванием, Гаитэ заснула.

Глава 23

Проснулась Гаитэ с чувством непоправимого несчастья. Слышался гомон вспугнутых птиц. Благоуханье леса смешивалось с тошнотворным запахом крови и гари.

Осторожно раздвинув полог, она обнаружила, что рядом никого. Это походило на продолжение страшного сна.

Путаясь в тяжёлом от налипшей грязи подоле платья, она с трудом продралась сквозь небольшие заросли, выбираясь из канавы, где оставили паланкин.

Выбравшись на сухую тропу, огляделась. Справа слабо блестела гладь реки. По сторонам угадывались тени огромных сосен. Лес казался глубоко спящим, если бы к привычным сырым запахам не примешивался горьковатый дым.

Чтобы встревожиться, проснувшись в гордом одиночестве в лесу, дополнительных поводов не требуется, но слух улавливал отчётливый шум впереди, пронзительные выкрики, ржание лошадей.

Ей бы остаться на месте, но Гаитэ как магнитом потянуло вперёд. Не в силах противиться влекущему чувству, она, цепляясь руками за корни и траву, принялась карабкаться вверх, на вершину оврага или лощины, в темноте не разобрать. Подъем делался всё круче, сердце тяжело стучало. Наконец она выбралась на возвышенность, где было светлее от отдалённого зарева.

Подкравшись к краю рухнувшей стены, Гаитэ спряталась за грудой камней, напряжённо вглядываясь в сторону горящих построек.

Едкий дым, поднимавшейся наверх, нёс с собой нестерпимое зловоние. Сквозь его завитки смутно вырисовывалась картина боя.

Кто-то отбивался, кто-то бежал. Все носились, словно злобные духи-бесы. Всадники в островерхих шлемах и развевающихся в огненных отблесках плащах способные внушить трепет любому. Их мечи поднимались и опускались, отражая огни. Тяжёлые, ошалевшие от бойни кони врезались в толпу, топча тех, кто оказался на пути. Клинки разили направо и налево. Понять, кто есть кто, где свой, где чужой во мраке и запале драки было невозможно.

Потом Гаитэ чуть не задохнулась от волнения и ярости, узнав Сезара. Он выделялся в толпе ярким плащом с опушкой на плечах, львиной гривой густых волос, свободно падающих на плечи, неудержимой, почти нечеловеческой яростью. Его гнедой конь взвивался над врагами, опуская копыта им на головы, в то время хозяин без устали работал мечом.

Тесно прижавшись плечом к плечу, группа людей раз за разом отбивала атаки нападающих. Когда кто-то падал, ряды молниеносно смыкались, и враг вновь упирался в нерушимую стену щитов. Однако не прошло и несколько минут, как один из тех, кого Гаитэ сочла сражающихся на их стороне, выдвинувшись вперёд, подрезал сухожилия великолепному вороному коню Сезара и тот рухнул на землю, увлекая за собой хозяина.

Но и рухнув, Сезар не пожелал сдаться. Достав кинжал, атаковал двух, ближайших к нему гвардейцев. Прежде, чем налетевшие, как вороньё, наёмники, успели его повязать, он убил, как минимум, троих.

Прежде, чем Гаитэ довелось увидеть, как толпа расправится с Сезаром, кто-то, подкравшийся сзади, с силой ударил её по затылку, и она почти потеряла сознание от удара.

«Слава богу! — только и успела подумать. — Святые Духи! Пусть я умру до того, как попаду в руки этих варваров. Кто бы они не были, пощады ждать не придётся».