Так становятся звёздами. Часть 2

— Я хотел извиниться за вчерашнее — прости меня. Когда я бросался подозрениями, я не знал о твоём вчерашнем героическом поведении. Всё проспал и вёл себя как глупец. Мне жаль, что я снова причинил тебе боль. Если это и случилось, то только потому, что я сам страдаю не меньше. Ты последний человек на земле, кого я хотел бы ранить. Скажи, что прощаешь меня? — заглянул он в глаза Гаитэ. — Я вчера был сам не свой и, конечно же, бы не справедлив к тебе. Мир?

Что остаётся ответить на такое? Конечно, мир. Конечно, прощаю. И да — люблю.

Но есть некоторые слова и действия, после них остаются следы, от которых не так просто избавиться. Кроме того, Гаитэ не могла отделаться от мысли, что будь её поддержка нужна Торну чуть меньше, он был бы склонен усматривать за ней вину большую, чем сейчас.

Всё же она молча встала рядом с троном мужа, по правую сторону от его руки, как и полагается любящей, верной жене.

В зал вошло десять представителей самых родовитых семей Саркаросса.

— Доброе утро, лорды! — приветствовал их Торн. — Надеюсь, вы не в обиде за то, что я приветствую вас не вставая?

— Конечно, мы не в обиде, — ответил щеголеватого вида молодой человек с хитрыми рысьими глазами и тонкими усиками над чувственным ртом. — Большинство из удивлены уже тем, что ты вообще способен говорить. Хотя, возможно, разговоры о поразившем тебя недуге всего лишь слухи, Фальконэ?

— Ты забываешься, Феранцо Соколь! Да кто ты такой, чтобы говорить так с будущим императором?

— Ну, это ещё бабушка надвое сказала, — задрал голову герцог.

Гаитэ мысленно поставила напротив этого имени галочку. Если завтра муж решит отрубить наглецу голову она не станет отговаривать.

— Всем известно, что Рэйвы, объединившись с Руланом, вот-вот войдут в Жютен.

Гаитэ увидела, как судорожно сжались руки Торна на подлокотниках.

— Было время, когда мы всерьёз не ладили с королями Запада, но сейчас у Тигрицы с Гор нет повода для вражды со мной. Её внук и без дополнительных войн займёт престол. Так что мы союзники, а не враги.

— Прости, но люди говорят…

— Люди путают свои мечты с реальностью. Вопрос в том, как будут дела обстоять с вами, господа? Не стану отрицать, что заговорщики, так и не пожелавшие выйти из тени и открыть лица, нанесли нам тяжёлый удар. Мне сейчас вовсе не лишней будет поддержка. И я не забуду тех, кто её окажет. Как, не стану кривить душой, не забуду и тех, — понизил голос Торн, — кто этого не сделает. Я бы хотел, чтобы, как в старые давние времена, мы правили вместе. Привычней опираться на поддержку людей, которых знаешь многие годы. И служба ваша, по обычаю, будет хорошо оплачена землями и растущим богатством.

— Мы принимаем ваши щедроты, Ваше Величество, — поклонился мужчина в годах, со шрамом на лице от сабельного удара. — И готовы обновить старый альянс с Фальконэ. Пришло время забыть обиды, закрыть счета и начать всё сначала.

— Приятно слышать разумные речи, — демонстрируя довольный вид, проговорил Торн.

— Но нам необходимо прекратить валькаросское нашествие на наших земли. Остановить войну с королём Линтоном Руалом.

— Я учту ваши пожелания, — кивнул Торн. — Никто не желает мира больше меня, поверьте. Клянусь сделать всё возможное, чтобы добиться его.

— Даже если валькарийцы потребуют голову вашего брата? — с усмешкой поинтересовался Феранцо Соколь.

— Я сделаю всё, для того, чтобы создать будущее, в котором главенствующую роль на мировой арене станет играть Саркоссор. Могу я надеяться на вашу поддержку, лорды?

— Да, наш король! — склонили они головы.

Гаитэ едва не стошнило от всей этой приторной лжи, которой так и сочились обе стороны.

— Откройте окна. Здесь слишком душно, — велела она слугам, как только закончился совет.

Торн, обессиленный приёмом, потребовал отнести его в постель.

Напоив мужа куриным бульоном и тонизирующим отваром, она присела рядом, с тревогой вглядываясь в его осунувшееся лицо.

Он вдруг усмехнулся своей привычной, кривой улыбкой:

— Это становится нашей семейной традицией. Я болею — ты меня выхаживаешь.

Она улыбнулась в ответ.

— Как ты думаешь, лорды согласятся проголосовать за твою кандидатуру на императорском престоле?

— Надеюсь на это. Имею наглость считать, что отлично впишусь в императорский образ. А уж корона никогда ни на ком не сидела так стильно, как будет смотреться на мне. Разве что мой брат смотрелся бы не хуже? Но я скорее собственноручно отрублю его буйную голову, чем позволю украситься её венцом.

Гаитэ так и не научилась ценить грубые, часто жёсткие, если не сказать, жестокие, шутки мужа.

— Не говори глупостей, Торн. Без помощи Сезара трон тебе не занять. Даже я это понимаю.

— Я, увы, тоже. У него в запасе есть не меньше пятнадцати лордов, которые проголосуют, как он скажет. А у меня — только десять. Да, его помощь и поддержка необходимы. Если, проклятье! — его присутствия не пугало бы меня больше его отсутствия.

— Ты ему не доверяешь?

— А должен?