Так становятся звёздами. Часть 2

Гаитэ повернула голову и поглядела на мужа в полуоборот. Что за наваждение? Что она за женщина, если даже в такой момент её мучают подозрения: нежность или желание привели Торна в её объятия? Или планы о скорейшем получении наследника?

Но была ещё одна, тревожная, не затихающая ни на мгновение, ноющая, как зуб: мог ли муж всерьёз желать её смерти?

С другой стороны, пожелай Торн этого всерьёз, разве не была бы она уже мертва, как мёртв Жозе?

— Хватит говорить о политике, муж мой, — улыбнулась она, притягивая Торна к себе. — Потому что сейчас у меня другие планы.

— Какие же?

— Иди ко мне и узнаешь!

— Конечно, жена моя. Отметим это — взятие нашего королевства вопреки всему: смерти отца, моему отравлению, покушению на убийства наших недругов! Несмотря на все преграды я стал императором. Я чувствую кровь в своём теле, как она наполняет каждую клеточку моего тела! И ты, жена моя, чувствуешь это? — засмеялся Торн, овладевая ей без привычной прелюдии. — Мои силы бью ключом, и я готов взять любую крепость, как берут женщину. Скоро у нас будет сын, я знаю. Сегодня начинается правление императора Торна Фальконэ!

Как выяснилось, без политики в постели не получилось. Она теперь была повсюду. Что не делай — всюду интересы власти, государства, личная выгода.

И почему люди так рвутся к этому?

И почему, раз получив власть, невозможно от неё отказаться?

Итак, она, Гаитэ, стала королевой. Что изменилось в ней по сравнению с тем, что было раньше? Да по большому счёту, ничего. Хотя роскошь становится частью жизни постепенно, порабощая. Раньше Гаитэ была способна позаботиться о себе самостоятельно, сама носила воду из колодца и готовила пироги. А теперь даже упавшую книгу ей подавали другие. И это постепенно перестало казаться излишеством.

А на Саркоссор тем временем надвигался голод. Слишком дождливое в первой своей декаде лето потом иссушило землю жарким зноем. Хлеба оказались поражены какой-то дрянью. Начался падёж скота. Гибли одна за другой овцы, какая-то болезнь разъедала им ноги. Торговля замерла из-за непомерно взросших цен.

Последствия постоянных смут дали о себе знать, нигде не было твёрдой власти.

Люди старались хоть чем-то набить закрома, опасаясь голода. Многие, обнищав, подались в лес и занялись разбоем. Путешествовать стало небезопасно. Повсюду процветал разбой.

Смена власти никогда не принесла покоя.

Положение усугубили ранние и сильные морозы, ударившие с первых декабрьских дней. Беднякам не хватало денег, чтобы обогреться и вскоре вдоль обочин просёлков и на улицах города стали находить окоченевшие трупы. Их количество за одну ночь могло достигать нескольких десятков.

Страна была наполовину парализована, но это было далеко и словно не касалось двора. Среди знати по-прежнему процветала беззаботность, посещение храмов сменялось посещением балов, светских раутов, выездов на охоту.

И куда бы не пошла императорская чета, вместе или поодиночке их окружала псовая свита и подхалимы. Псы были данью моде, подхалимы — необходимость.

Приёмные обычно кишели людьми и оживлением. Двери распахивались, появлялся Торн в сопровождении своего неизменного канцлера, нахмуренного и серьёзного, в противовес императору.

Гаитэ раздражала способность мужа «не тревожиться из-за пустяков» как он это называл. Недовольство народа он считал нечто вроде национального развлечения, разновидностью спорта, не более опасным, чем партия в фехтовальной зале.

Гаитэ не разделяла его оптимизма. Коррупция и безответственность наверху, голод и озлобленность внизу — взрывоопасное сочетание, которое игнорировать крайне опасно. Но когда она пыталась поговорить на эту тему с мужем, он резко, порой даже грубо одёргивал её:

— Государственные дела не вашего ума дела, сударыня!

И в сердитом взгляде Гаитэ читала упрёк в том, что и спустя несколько месяцев не порадовала супруга известием о долгожданном наследнике.

А радость она его и не собиралась. Для этого были предприняты определённые меры, в которых Гаитэ отлично знала толк.

Даже птица не вьёт гнезда, если она не в безопасности, а Гаитэ в безопасности себя не чувствовала. Ни в малейшей степени. Даром ли тайным, прошлым жизненным опытом, но она осознавала, что очередное затишье в любое мгновение может завершиться бурей и не хотела во время неё оказаться беспомощной и неповоротливой.

А может быть, всё дело в том, что королева просто недостаточно любила своего короля?

В любом случае, с некоторыми делами лучше не спешить, если не уверен полностью.

Вот Гаитэ и не спешила.

А Торн злился.

Глава 11

Выйдя из своих покоев Гаитэ прошла через каменную галерею, прошла лабиринт узких коридоров и направилась к воротам. Лестница, ведущая в парк, была очень старой. Выщербленные ступени норовили ускользнуть из-под ног.

Утро выдалось холодное, морозное. Заиндевевшая трава превратила всё вокруг в лёд. Вода в пруду уже покрылась коркой и даже на реке держалась тонкая ледяная плёнка.