Так убивать нечестно! Рождественский кинжал

По счастью, Эрминтруда спасла Мэри от необходимости отвечать, представив вошедшего князя. Ни князья, ни иностранцы Конни нисколько не интересовали, однако в каждом незнакомце она видела душу, которую можно преобразить, поэтому и накинулась на новую жертву, оставив Мэри.

Она как раз объясняла князю, внимавшему ей с напускным интересом, как спасти Европу, когда дворецкий возвестил о прибытии Дирингов.

Леди Диринг дружелюбно и радушно поздоровалась с хозяйкой за руку, мигом рассеяв все страхи Эрминтруды относительно собственной неполноценности, после чего подошла к Уолли, по-прежнему погруженному в себя после происшествия на охоте. Уже зная о случившемся от Хью, леди Диринг тут же поздравила мрачного как туча Уолли со счастливым избавлением и с видимым сочувствием выслушала его сбивчивый рассказ о том, как все обстояло на самом деле.

Сэр Уильям, всем своим видом демонстрировавший, что его выволокли на этот ужин вопреки собственной воле, сразу напугал Эрминтруду необычайной изысканностью манер; Хью же продефилировал к Мэри и с места в карьер осведомился, куда запропастилась мисс Фэншоу.

– Она готовит выход, – с грустным вздохом ответила Мэри. – Мне пришлось кое о чем похлопотать, и я не успела узнать, что за роль она уготовила себе на сегодняшний вечер. Вчера была роковой женщиной, но повторяться скорее всего не собирается.

Мэри угадала. Вики, впорхнувшая в гостиную пять минут спустя, была облачена в воздушное платье невероятного фасона с совершенно невообразимыми вырезами. Спина была открыта полностью, а держалось платье на тонюсенькой ленточке из того же воздушного материала, завязанной бантиком на шее. Волосы, гладко зачесанные назад, были туго перехвачены на затылке, образуя над плечами горделивый плюмаж. Одну из лодыжек в прозрачном чулке украшал выпрошенный у Эрминтруды бриллиантовый браслет, а длинные ресницы были безжалостно выкрашены в ярко-синий цвет.

– Современная одалиска, – вслух предположила Мэри. – Или принцесса эльфов.

Хью глухо застонал.

– Извините за опоздание! – звонко пропела Вики. – Как поживаете, леди Диринг? Всем – здравствуйте! Это что у вас, шерри? Фи, какая гадость! Мне шампанского, пожалуйста!

– О Господи! – закатил глаза Хью.

Сэр Уильям поначалу выглядел ошарашенным, но потом, когда Вики, лукаво улыбнувшись, озорно подмигнула, слегка пришел в себя и даже спросил, чем занимается Вики теперь, по приезде домой.

– Это зависит от обстоятельств, – серьезно ответила девочка.

Дочерей у сэра Уильяма не было, и он, памятуя только о детских годах своих сестер, предположил, что Вики, без сомнения, во всем помогает матери, ухаживает за цветами, штопает носки и так далее.

– Только в соответствующий день, – заявила Вики.

Сэр Уильям все еще обдумывал эти ее загадочные слова, когда вошедший дворецкий возвестил о том, что ужинать подано. Тайный смысл сказанного Вики настолько потряс сэра Уильяма, что, усевшись за стол и обнаружив Эрминтруду по левую руку от себя, а ее дочь – по правую, он не удержался и спросил девочку, что она имела в виду.

– Дело в том, – самодовольно заявила юная особа, – что я редко ощущаю эдуардианские склонности. Честно говоря – вообще никогда.

– Вот как! Неужели девочки помогали матерям только в эпоху короля Эдуарда?

– Ну разумеется! – с изумленным видом ответила Вики.

– Боюсь, что я безнадежно отстал от жизни, – вздохнул сэр Уильям. – А вы, по-моему, относитесь к тем девушкам, которые с ранних пор знают, чего хотят. Верно?

– Трудно сказать, – многозначительно произнесла Вики, посыпая дыню сахарным песком. – Порой мне кажется, что я создана для театра, но потом мысли о гастролях и особенно бесконечных ночных переездах приводят меня в ужас.

– Искусство, театр – все это ерунда! – авторитетно заявила миссис Боутри, прислушивавшаяся к их беседе. – В мире есть только одно – абсолютная истина, или абсолютная любовь!

– Как, Конни, разве абсолютная истина существует? – не удержалась леди Диринг. – Мне почему-то кажется, что это страшно неудобно.

– А вот преображенным людям ничего подобного не кажется! – горделиво отрезала миссис Боутри.

– Я видел как-то пьесу, в которой все друг перед дружкой выкобенивались, кто говорит более чистую правду, – вставил вдруг Уолли. – Вот умора-то! Все животики надорвали со смеху.

– Многие люди, – изрекла миссис Боутри, у которой имелся свой способ возвращать беседу в требуемое ей русло, – считают, что, попав в число избранных, нужно непременно становиться крайне серьезными. Это полная чепуха! Приходите на наши вечера и сами увидите, сколько потехи таит в себе подлинная религия.

У потрясенного Уолли слегка отвисла челюсть. Он судорожно сглотнул и с сомнением покачал головой:

– Вам, конечно, виднее, Конни, но я почему-то ничего смешного в религии не находил.

– Это только потому, что вы не преобразились, – торжествующе заявила миссис Боутри. – Почему бы вам не избавиться от оков условностей и не присоединиться к победному маршу христианской революции?