Так умирают короли

Король Филипп IV

Филипп IV стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на улицу. Его благородное лицо оставалось невозмутимым и спокойным. Он ждал появления графа де Гресса, думая о тамплиерах. Все идет по плану. В глубине темно-синих глаз короля вспыхнула слабая искра предвкушения. Он сжал пальцы, расправил плечи и замер, сосредоточившись на небесно-лазурном платье одной из придворных дам, прогуливающейся перед окнами его кабинета.

Камердинер отворил дверь, представил графа и удалился, дождавшись королевского кивка. Филипп навстречу мужу своей любовницы не повернулся. Он не изменил положения и, кажется, не обращал внимания на появление оного. Де Гресс, прекрасно знавший об этой привычке короля, остановился в двух шагах. А Филипп уже думал о Шарлотте. Они давно не виделись. И лишь Сет приносила новости. Сегодня новости были устрашающими. Король мысленно перебирал придворных докторов по именам, пытаясь определить, кому из них доверить лечение возлюбленной. Понимая прекрасно, что сделать это может в первую очередь после того, как де Гресс попросит. Интересно, ему хватит духу высказать монарху в лицо свои подозрения, кои, Филипп не сомневался в этом ни на минуту, уже подтачивали и без того хрупкое душевное равновесие вассала?

- Ваше величество.

Судя по всему, де Гресс склонился в поклоне. Филипп медленно развернулся к нему.

- Вы скоро вернулись.

- Спешил с новостями для вашего величества.

- Я слушаю.

- Прошу простить меня, сир, дома меня ждали обстоятельства, которые вынуждают меня обратиться к вам за помощью… до того, как я расскажу о путешествии.

Филипп не отреагировал. Их взгляды встретились, и на короткое мгновение в просторном кабинете стало холодно. Обманутый муж смотрел на влиятельного любовника, коронованный любовник смотрел на подданного. Оба понимали, что попали в глупейшую из возможных ситуаций, но ни один не готов был уступить. Во взгляде Робера Филипп прочел решимость: спасти жену и попытаться завоевать ее сердце. Пусть даже это сердце принадлежит другому. Пусть даже этот другой – сам король. Де Гресс закусил удила подобно норовистому жеребцу. Он принял правила, он включился в битву. Он готов был найти ту грань, которая позволит приблизиться к желаемому. А Филипп не готовился ни к чему. Он снова чувствовал себя мальчишкой рядом с Шарло, он оживал рядом с ней, согревался рядом с ней. И забывал о том, что на его плечах целое королевство. Она единственная видела в нем лишь шевалье из Лангедока, но не всесильного монарха. Чувствовал ли Филипп ревность, понимая, что эта женщина принадлежит другому? Нет.

А сейчас он испытывал только одно чувство – скорбь. И желание ее спасти.

- Слушаю вас, граф.

- Моя жена… больна. Спасите ее!

Филипп слегка нахмурился.

- Я не всемогущ, граф.

Тот покачал головой, сжав руки.

- Если кто и может спасти ее, то только вы. Я… нижайше, - он наклонил голову, - прошу вас о милости.

- Хорошо, де Гресс. Придворный врач осмотрит ее. Не ждите чуда…

Граф стоял, опустив голову. Холодный голос короля казался чужим, будто вытесанным из камня. Он говорил без эмоций… Немыслимо! Может, слова Шарлотты – лишь бред умирающей, и на самом деле Филипп никогда не прикасался к ней? Может, она имела в виду что-то другое? Слабая надежда проснулась в графе. Он вскинул голову и поймал взгляд короля. Этот человек не способен любить. Он и не должен любить – он король! Его жизнь и чувства принадлежат стране. Одна женщина не может обладать таким богатством. Даже женщина, подобная Шарло.

Камердинер, появившийся на зов короля, выслушал приказ с бесстрастным видом и удалился. Придворный врач отправится в дом де Гресса незамедлительно. А пока его величество приготовился выслушать длинный рассказ о поездке. Де Гресс следил за его перемещениями по кабинету, стараясь не думать о том, чем может отозваться неосторожное слово. Или суждение. Или даже жест. Филипп ничем не показывал истинного отношения к делу. Он слушал, шаг за шагом пересекая кабинет, чуть наклонив голову и заложив руки за спину. В его фигуре было столько изящества и одновременно силы, что де Гресс незаметно для самого себя наполнялся трепетом, близким к благоговению.

Два дня спустя

- Меня не интересует, что ты будешь делать, но ты должна это сделать.

Сет, испуганно жавшаяся к стене, побледнела сильнее. Капюшон слетел с головы, в серебряных глазах застыло выражение ужаса. Филипп стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки. Она впервые видела его ярость. И уж точно впервые видела ярость, вызванную искренней болью.

- Мой, король, я не лекарь.

Филипп взял ее за плечи. Сет прикусила язык.

- Ты можешь все. Она умрет, если…

- Если что? – Сет попыталась вырваться, но не получилось. Впервые он прикоснулся к ней. Пусть даже так!

- Ты слышала мой приказ, - Филипп внезапно успокоился. Отстранился. Сложил руки на груди. – Действуй.

- Она всего лишь человек! – Сет пересекла пространство, разделившее их, прикоснулась к щеке короля. – Одна из миллионов. Почему тебя так беспокоит ее состояние, мой король? Прикажи – я найду другую…