Такая долгая жизнь

В самом конце сорок первого года заявил о себе «Фонд пяти искусств», собиравший подарки для Красной Армии.

Большинство жен советских дипломатов в Англии принимали активное участие в этих общественных организациях. Жена посла работала в тесном контакте с женой премьер-министра Англии Клементиной Черчилль, которая возглавила «Фонд помощи России». Вскоре его стали именовать «Фонд миссис Черчилль».

Маша не могла остаться в стороне от этой работы, в которой принимали участие многие жены советских дипломатов. Ее, правда, связывал маленький Юрик. Но выход был найден. Мери Стронг, жена Чарльза, с которой Маша быстро подружилась, охотно оставалась с мальчиком. У Мери не было детей, и маленький Юрик, Джо, как она его называла, судя по всему, доставлял ей только удовольствие.

Маша Тополькова стала помогать жене посла. Случалось ей встречаться и с женой английского премьер-министра. Клементина Черчилль держалась очень просто и открыто.

По всему было видно, что Клементина Черчилль, искренне взялась за эту работу. Весь пропагандистский и административный аппарат был к услугам миссис Черчилль. В Россию этот фонд отправил значительные пожертвования.

— Меня волнует та великая драма, которая разыгралась в вашей стране, — говорила она своим русским помощницам. — Год назад я получила письмо от группы английских женщин, мужья и сыновья которых были в армии. Они настаивали на открытии второго фронта. И я тогда подумала, если английские женщины требуют открытия второго фронта, то есть готовы рисковать жизнью своих любимых, то долг всех нас оказывать России посильную помощь… Так мне пришла в голову мысль создать «Фонд помощи России»…

Как-то встретившись с советским послом, Черчилль после окончания официальной части беседы, лукаво глянув искрящимися от смеха глазами, сказал:

— Что говорить!.. Престиж СССР за последнее время в Англии невероятно возрос… Дело дошло до того, что моя жена полностью советизирована… Дома она ни о чем другом со мной не говорит, как о Красной Армии, о замечательных советских женщинах, с которыми она работает… Не могли бы вы избрать ее в какой-нибудь совет? Право же, она этого заслуживает…

* * *

Победа Красной Армии под Сталинградом, разгром 330-тысячной немецкой армии в волжских степях долгое время не сходили с первых полос всех английских газет. Советское посольство буквально было наводнено различными делегациями, которые приходили с заводов, фабрик, из учебных заведений. Приходили учащиеся школ со своими учителями. Встречи с детьми были особенно трогательны.

25-ю годовщину Красной Армии официальные власти в Лондоне решили отметить в самом большом зале в Лондоне — Альберт-холле. На этом вечере собралось более десяти тысяч человек.

Во время приема Юрий Васильевич, как обычно, находился рядом с послом.

— Как фантастична жизнь, — шепнул посол Тополькову. — Мог ли кто-нибудь предположить четверть века назад, что заправилы Сити и Уайт-холла будут торжественно отмечать день рождения Рабоче-Крестьянской Красной Армии, грозы буржуазии? А вот случилось же это… Воистину в политике никогда не говори «никогда»…

Победа советских войск на Волге имела, однако, и другую, оборотную сторону. Она внесла преждевременное успокоение в сердца многих англичан: русские бьют немцев… Немцы все равно теперь будут разбиты…

Те, кто занимал командные посты в армии, ведущие политики были обеспокоены теперь не исходом войны — для них он тоже стал теперь ясен, а тем, чтобы не опоздать к дележу «победного пирога». «Красная Армия не стала слабее… — рассуждали они. — Напротив, она набирает силу… Смогут ли в таком случае Англия и Америка сделать послевоенный мир таким, каким бы им хотелось?.. Не возникла ли опасность «советизации» Европы?»

Маша Тополькова на ленче у Мери разговорилась с двумя ее старыми приятельницами по колледжу. Сначала говорили о войне. Потом всерьез стали обсуждать, куда лучше всего поехать отдыхать, когда окончится война.

Одна из них сказала:

— Европа будет разорена… На Лазурный берег ехать не стоит… Разве что в Швейцарию…

Другая склонялась к тому, что все-таки лучше будет поехать в Латинскую Америку…

Когда Маша рассказала об этом разговоре мужу, тот ответил ей:

— А что ты хочешь от этих английских женщин! Я недавно говорил с Даффом Купером, и он заявил мне, что после победы русских под Сталинградом он вернется к занятиям историей иудейского государства… И это говорит видный политический деятель, член парламента… Говорит так, будто война уже закончилась и Берлин взят…

Чарльз Стронг о событиях в Сталинграде отозвался лаконично, но довольно определенно:

— Не могли бы вы, русские, прислать нам в Англию парочку ваших генералов? Может, и у нас дело бы сдвинулось с мертвой точки.

Выступая в Лондоне на выставке «25 лет Красной Армии», советский посол сказал собравшимся:

— Как ни радостны наши победы под Сталинградом, как ни ценны успехи 8-й английской армии в Африке, было бы величайшей ошибкой считать, что фашистская Германия уже дышит на ладан…

Через несколько дней посол запросил аудиенцию у английского премьер-министра.