Такая любовь

Кинопроекция: комната Стиборов, занавеска, картина на стене. Лида сидит у столика, Стиборова садится напротив: они повторяют те же жесты и говорят то же самое, что и в третьем картине, но Стиборова не в силах преодолеть себя и придает каждому слову язвительный, открыто враждебный смысл; Лида, естественно, ощетинилась и отвечает в том же тоне. Это отвратительный разговор, он тем хуже, что ведется гладкими светскими фразами.

Мать. Надеюсь, вы чувствуете себя как дома…

Лида. Да!

Мать. Я говорила Милану — если он захочет, я могу со временем переехать от вас.

Лида. Он ни за что не согласится…

Мать. Согласится. Две женщины под одной крышей — это никогда не приводило к добру. Теперь вы для него важнее…

Лида. Ну, не говорите!

Мать. Так лучше, Лидушка. Я вечно баловала его, так что пора вам сменить меня. Ведь вы его любите так же сильно, как и я, не правда ли?

Лида. Можете не беспокоиться! (Роняет блюдце. Стиборова, многозначительно покачав головой, принялась подбирать осколки. Это оскорбляет Лиду; она помогает ей). Не сердитесь.

Мать (с каменным лицом). За что? Все это уже ваше. Посуда бьется, девочка, к счастью, а я вам желаю много счастья!

Лида (давая понять, как мало она этому верит). Спасибо.

21

Проекция гаснет. Мать медленно приближается к Милану, в глазах ее сознание вины, страх и обида.

Мать. Милан…

Человек в мантии. Ярослава Стиборова, год рождения 1908, вдова учителя, я предъявляю обвинение и вам. За лжесвидетельство и соучастие…

Мать. Милан…

Человек в мантии. Пойдите сядьте!

Она уходит, поддавшись внезапному приступу рыданий, подавленная тем, что сын даже не взглянул на нее.

Человек в мантии. Но этим свидетельским показанием вы, конечно, ухудшили и свое положение.

Стибор. Я знаю…

Человек в мантии. Мне всегда казалось, что вы принимали к сведению чувства Лиды Матисовой лишь в той мере, в какой они соответствовали вашим. Если ее радость не исходила из вашей радости, а ее опасения не были вашими опасениями, вы считали их более или менее абсурдными.

Стибор. Но ведь она собиралась выйти замуж не за мою мать, а за меня!

Человек в мантии. И в этом вы были так твердо убеждены, что ее мнение было для вас всего лишь… забавным. Вы, например, никогда не спрашивали: «Пойдешь ли ты за меня?» Вы всегда говорили: «Иди за меня!»

Стибор. Я верил, что она меня любит!

Человек в мантии. А она и любила вас, наверное… конечно, любила. Только любить — это, уважаемые, всего лишь основной факт. Зерно. Идея. Что из нее взойдет, что родится — это вопрос сложного процесса, который требует мягкости… и силы…

Стибор. Была такая сила! Моя любовь!

Человек в мантии. Но я спрашиваю — не может ли такая любовь, несколько «обуженная», перестать быть любовью?

Стибор. Как вы смеете… сомневайтесь в моем мужестве, в таланте… но в этом! Я докажу вам! Легко докажу! Не только тогда, когда это случилось — тогда я ничего не понимал, ничего не соображал, — но и теперь, после всего… Я знал, что приехала Петрусова, и предчувствовал, что будет. С утра я ждал Лиду у ее общежития…

Человек в мантии. Шел дождь?

Стибор. Шел…

Человек в мантии протягивает руку за кулисы и подает Стибору его плащ и шляпу. Стибор надевает плащ и продолжает, держа шляпу в руке.

Стибор. Лида вернулась домой под вечер, очень взволнованная, потому что, кроме всего прочего, на факультете ее встретили ледяным холодом; стараниями Майки и Тошека все стали там на сторону Петруса. Услышав намеки на это даже в столовой, Лида бросила вилку и убежала. А я там стоял… единственный человек, подавший ей руку. Лида…