Такая разная любовь

Мэг огляделась по сторонам. В приемной стояла мертвая тишина. Молодой человек неожиданно поднял голову, и они встретились взглядами. Мэг снова попыталась выдавить из себя улыбку — на этот раз получилось. Вроде бы… И вдруг в голове четко оформилась одна мысль, одна-единственная.

«Ты ненормальная?»

Мэг быстро перевела взгляд на рабочий стол отлучившейся секретарши. Уставившись на стопку бумаг, лежавших на столе, она лихорадочно соображала, как ей найти в себе этот чертов «центр», о котором рассказывали инструкторы на минеральных водах. Она уже жалела о том, что пришла сюда. Не надо было этого делать. Никогда.

Ну вот, что теперь будет?..

Все вышло уж больно просто. Стивен — ни много ни мало сенатор Соединенных Штатов. Он разъезжает по всему миру, проводит встречи, присутствует на торжественных завтраках, за многое несет ответственность, имеет обязательства, наконец. Казалось невероятным то, что ей удалось застать его на рабочем месте именно сегодня, именно сейчас, когда она пришла сюда без предварительной договоренности. Пришла после того, как со времени их последней встречи прошло пятнадцать лет. Невероятно.

Или судьба?

Она еще раз обвела взглядом эту аккуратную комнату, в которой царил безукоризненный порядок и все стояло на своих местах. Ряды ящиков картотеки, портрет президента на стене… Интересно, обязательно ли для каждого сенатора вешать в своем кабинете на стену портрет президента? А если сенатор принадлежит к другой партии? Мэг была благодарна судьбе за то, что от нее никто не требует того же. Она просто не выдержала бы, если б каждый день видела у себя в кабинете физиономию Джорджа Баскомба.

«О Боже! Что это я?»

Портрет президента. Здание сената Соединенных Штатов. Кабинет Стивена Райли…

Дверь, ведшая в кабинет сенатора, вновь открылась. Оттуда вышла секретарша и плотно прикрыла за собой дверь. Но вышла она уже без визитки Мэг.

— Присаживайтесь, — повторила она свое приглашение и указала на стул у стены. — Он освободится через несколько минут.

Какая-то неведомая сила наконец оторвала подошвы ее туфель от пола, и Мэг получила возможность подойти к стулу и сесть. «В это мгновение он держит в руках мою визитку, — думала она. — Он держит в руках мою визитку и знает, что я пришла. Бежать поздно. Или еще нет?»

Она закинула ногу на ногу и попыталась напустить на себя деловой вид. О чем он думает в эту минуту? Он поражен? Рассержен? Приятно удивлен? Или ему просто забавно? Как-то он посоветовал ей совершать в жизни побольше спонтанных поступков. Считает ли он, что она прислушалась к его совету, пусть на это и ушло пятнадцать лет? А может, он вовсе и не помнит, что давал ей такие советы?

Она взглянула на часы. До голосования в сенате оставалось всего четырнадцать минут.

Надо было предварительно позвонить. Но… слишком рискованно. По телефону что скажешь, что узнаешь? Только при личной встрече, когда она получит возможность посмотреть ему в глаза, увидеть его реакцию на свое появление, почувствовать то, что творится у него в душе… Только тогда можно будет узнать что-то определенно. Любит ли она его по-прежнему…

С другой стороны, она понимала, что первая встреча после столь долгой разлуки должна состояться не наедине, иначе она просто не выдержит. И не поможет даже ее профессиональная маска, с которой она свыклась за годы своей судебной практики. Нет, лучше встретиться на людях, когда она, боясь, что их могут подслушать, будет осторожна в словах и в выражении чувств, когда она окажется в состоянии совладать с собой.

Секретарша подняла на нее глаза. Мэг поняла, что эта женщина поглядывает на нее, наверно, уже не первый раз за последние несколько минут. «Господи, что она обо мне думает? Неужели мое волнение так заметно? Ведь я стараюсь вести себя так, как если бы это был обычный деловой визит…»

Мэг стала смотреть себе на ноги. Боже, даже не успела почистить туфли. Она закрыла глаза и вдруг совершенно неосознанно, невольно вспомнила, как он нежно прикасался к ее груди. Ощущение этого прикосновения было так живо, что казалось, будто он сейчас, в эту самую минуту ласкает ее. Как будто после той их последней ночи он все эти пятнадцать лет не убирал рук с ее груди. Интересно, прикасается ли он так к своей жене? А если да, то чувствует ли она то, что чувствовала в таких случаях Мэг? Сладкую, ноющую истому?..

Она открыла глаза. Кандейс. Так ее звали. Мэг была не в силах забыть это имя, как и имена его сыновей: Майкл, Кевин и Шон. Их имена настолько прочно врезались в память, словно это были ее собственные дети.

Теперь они уже взрослые. Наверно, все уже окончили колледж. Участь расти в неполной семье их миновала. По крайней мере, за это Мэг была себе благодарна.

Она вновь посмотрела на часы. Девять минут до голосования. Может, из его кабинета есть какой-то другой выход? Мэг как-то видела фильм, в котором сенатор убегал от репортеров через черный ход. Она и сама частенько подумывала о том, чтобы проделать запасную дверь в своем кабинете.

— Сенатор очень занятой человек.