Такая разная любовь

Данни одним духом осушил кружку.

— Если честно, — проговорил он, — у меня заказан билет на одиннадцатичасовой рейс до Нью-Йорка.

— На сегодня?

— На сегодня.

Алиссе удалось скрыть разочарование.

— Ясно.

— И потом, — добавил Данни, — не люблю мешать дело с развлечениями.

Она вспыхнула. «Негодяй! Какой негодяй! Боже мой!»

— А с чего вы взяли, что я вам предлагала поразвлечься, мистер Гордон?

Он пожал плечами:

— Я этого не говорил. Просто не хочу, чтобы вы подумали, что я привык требовать со своих клиентов что-либо помимо гонорара.

— К Мэг Купер это тоже относится?

Он резко крутанул на столе свою кружку. Ага! Значит, ей все-таки удалось кольнуть его!

— Знаете, Данни, — самодовольно улыбаясь, сказала Алисса. — Мэг не очень-то откровенничала со мной. И теперь я, кажется, понимаю почему.

— О чем это вы?

— И дело вовсе не в том, что ее бывший возлюбленный какая-то там знаменитость. Просто, похоже, в списке кандидатов в женихи на первом месте у нее стоите вы.

Он понизил голос:

— Я понятия не имел, что Мэг тоже кого-то разыскивает.

— Имели, имели. Вы же не дурак.

Данни замолчал.

Официант принес вино. Алисса мельком глянула на стакан, взяла свою сумочку и поднялась из-за стола.

— Позвоните мне, когда найдете Джея Стоквелла, — сказала она. — Но не раньше.

Глава 11

— Почему ты не хочешь сказать мне, куда ты собралась? — снова спросил Скотт. В его жалобном тоне сквозила тревога.

Стараясь не смотреть на сына, Зу сложила фуфайку и упаковала ее вместе с другими вещами в чемодан. Май был уже на излете, но она помнила, что в Миннесоте в это время еще прохладно.

— Я тебе уже сказала, — проговорила она, пытаясь подавить раздражение в голосе, — это неважно. Я вернусь через несколько дней.

— Да ты ведь недавно уезжала!

— Это другое, я была на курорте.

— Почему же другое? Какая мне разница, где ты была! Главное, что тебя не было дома!

Она сунула фланелевую ночную рубашку под фуфайку.

— Тебе пора привыкать к моим отлучкам. Если мне удастся вернуться к работе, я время от времени буду уезжать из дома.

— Я хочу с тобой.

Зу вздохнула, застегнула на чемодане «молнию» и обернулась на Скотта. Она все еще никак не могла привыкнуть к тому, что он уже на целых два дюйма выше ее и теперь ей приходилось смотреть на него снизу вверх. К тому же решительно всем — и бледностью лица, и светлыми глазами, и фигурой — он с каждым днем все больше и больше напоминал ей Эрика. Интересно, разобьет ли он когда-нибудь какой-нибудь девушке сердце так, как это сделал его отец?

— Я вернусь, ты и оглянуться не успеешь. Обещаю. И потом, тебе нужно готовиться к экзаменам.

Скотт насупился.

— Я не дурак и мне не надо готовиться. Пожалуйста, мам, ну возьми меня с собой!

Зу стащила чемодан с постели и поставила на пол.

— Нет.

Он принялся нетерпеливо расхаживать по комнате взад-вперед.

— Тогда по крайней мере скажи, куда ты едешь. Я имею право знать!

Четырнадцать лет — трудный возраст. Мальчишка уже слишком взрослый, чтобы с ним можно было обращаться как с ребенком, и вместе с тем слишком юн, чтобы смотреть на него как на взрослого. Впрочем, учитывая все, что ему уже пришлось пережить, — мать не имела возможности уделять ему много внимания в первые два года его жизни, потому что была прикована к постели, совсем недавно погиб человек, которого мальчик считал отцом, — Скотт был взрослее, чем Зу этого хотелось бы.

Она завязала узлом шелковый шарф.

— Ты прав, Скотт. Ты имеешь право знать, куда я еду. Но я просто не готова сказать тебе.

Он шаркнул ногой и уставился в пол.

— Тогда дай мне проводить тебя на самолет.

— Нет. Меня проводит Марисоль.

Он всплеснул руками.

— Ну, мам! Зачем превращать все в какой-то шпионский роман?! Позволь по крайней мере доехать с тобой до аэропорта!

Зу улыбнулась:

— Чтобы ты мог проследить за мной и посмотреть, на какой рейс я села? Скотт, ты придаешь моей поездке слишком большое значение. Между прочим, именно ты превращаешь все в шпионский роман. А теперь, будь любезен, — она кивнула на свой большой чемодан, — отнеси это в машину. А я возьму дорожную сумку.

В дорожной сумке у Зу хранились самые важные вещи: светлый парик и большие круглые солнцезащитные очки.

Он наклонился и подхватил чемодан.

— Знаешь что, мам? Похоже, твое возвращение в кинематограф не очень-то придется мне по душе.

Зу почувствовала угрызения совести. С чего это она стала вдруг поддерживать ложное убеждение сына в том, что этот ее внезапный отъезд как-то связан с кино? Почему бы ей просто не рассказать ему про Эрика в конце концов? Пусть узнает раз и навсегда.

«Еще рано, — тут же возразила она сама себе. — Подождем, когда я вернусь домой». Ведь Эрик может теперь и не обратить на нее никакого внимания. И тогда Скотту не нужно будет знать о том, кто его настоящий отец.

Она протянула руку и потрепала его за волосы.

— Тебе понравится мое возвращение в кинематограф. И заживем мы с тобой просто прекрасно.

Скотт направился к двери из спальной.

— Не знаю, как мы с тобой теперь сможем жить прекрасно без папы.