Такая-сякая

Дорога к последнему пристанищу напоминала скорбный путь к месту исполнения приговора и была длинной-длинной. Сначала долго трясущийся мимо двухэтажных деревянных типично эстонских домиков трамвай, увозящий на полуостров Копли, рабочую окраину города, затем проход между мрачными, смахивающими на тюрьму зданиями, снежная грязь пустырей закрытой территории судоремонтного завода, бесконечные мостки и уходящая из-под ног палуба. Нижней точкой и образом падения стал морской чугунный туалет «Черной Ляли».

Намерзшимся, мечтавшим выспаться и помыться Дине с Ромой маленькая каюта в метр шириной поначалу показалась уютной и защищенной от внешнего мира: две кровати – одна над другой, чистое белье, прикрученный к полу столик, матросский табурет, шкафчик и иллюминатор. Это была их первая совместная жилплощадь.

Ночью Дину разбудили голоса. За стенкой портовый слесарь принимал монтажницу-проститутку.

– У тебя девушка есть?

– Да, есть. Мы хотим пожениться. Она меня ждет.

– Это ты так думаешь. Знаешь, чем она сейчас занимается? Е…ся с кем-нибудь.

– Но-но, поосторожней. Она не такая, как ты.

– Все одинаковые. Этого вы, дураки, не понимаете. Ты уже с рогами. Я помогу тебе ее забыть.

Дина волей-неволей слушала дальнейшие похабные речи, бордельную возню и пыхтенье. «На дне», – ощутила она. Вот тебе и уютное гнездышко. Неужели каждую ночь придется это слушать?

По утрам в темноте сонные Дина с Ромой проделывали обратный путь к трамвайным путям и заходили в забегаловку, где можно было перекусить перед работой. Когда Дина посмотрела фильм Тарковского «Сталкер», то кафе, где встречаются герои фильма перед путешествием в Зону, напомнило ей ту таллинскую забегаловку. Тусклый свет, скрежет трамваев, тоска, сосиска с горчицей и черным хлебом, мутный разбавленный кофе в граненом стакане, алюминиевые ложка и вилка, а впереди своя зона.

Когда жизнь в новых реалиях вошла в колею, началось знакомство с бытом и культурой эстонцев. По сантиметру был обследован Старый город с его средневековой архитектурой, чудесными магазинчиками и кафе. Парк Кадриорг со знаменитым дворцом, Театр оперы и балета, Дом офицеров радушно принимали молодых скитальцев и вносили теплые цвета в серую таллиннскую палитру. Чтобы не так грустно было возвращаться на свое дно, Дина с Ромой покупали свежайшую вкуснейшую салаку горячего копчения, соленые орешки и темное пиво «Saku».

Молодость не позволяла унывать. На «Черной Ляле» Дина научилась играть в бильярд. Это новое увлечение так захватило ее, что она стала обыгрывать местных корифеев. У Дины появилась подружка, очень добрая простая девушка из Рыбинска. С ней она ездила в город, ходила по магазинам, стояла на холоде в очередях за красивыми яблоками сорта джонатан, шушукалась о том, о чем не могла поговорить с мужем, пекла блины, которыми угощала того самого вечно голодного соседа, в общем-то хорошего парня. Девушка была хозяйственная и многому Дину научила.

Каждые два месяца Дина с Ромой ездили в Москву на переоформление командировок, всевозможно оттягивая возвращение к романтике «Черной Ляли».

***

Примерно через год Фортуна в качестве поощрения и для прохождения дальнейших университетов занесла Дину с Ромой в Ленинград. Местом работы было определено Военно-морское училище им. Фрунзе.

Динина мама сделала дочери и зятю липовые командировочные удостоверения от Академии наук, чтобы они могли остановиться в «Доме для приезжающих ученых» на улице Халтурина, бывшей Миллионной.

Улица, названная в честь народовольца террориста Степана Халтурина, соединяла Дворцовую площадь с Марсовым полем. Поезд из Москвы прибыл в Ленинград очень рано, так что до Дворцовой площади можно было добраться только пешком. Дина с Ромой оставили вещи в камере хранения и пошли по безлюдному Невскому проспекту, любуясь на приклееные друг к другу дома, на «живые» скульптурные и архитектурные шедевры, узнаваемые благодаря открыткам с видами Ленинграда, альбомам по искусству, художественным и документальным фильмам.

Выйдя из почти пятикилометрового тоннеля Невского проспекта, они – ах! – сразу оказались на просторной розово-сиреневой от утренней зари неправдоподобно красивой Дворцовой площади. Впечатление у эмоциональной Дины было настолько сильным, что дух ее воспарил, и с этого момента все прошлые и настоящие бытовые каверзы Фортуны казались уже ничтожными, а будущие заранее прощались. Это была любовь с первого взгляда, которая надела на Динины глаза свои радужные очки.

Огромное морозное пространство площади сначала дало себя измерить, потом сжалось до ширины улицы Халтурина, заполнило двор-колодец и через дверь втиснулось вместе с Диной и Ромой в помещение «Дома для приезжающих ученых».

Молодых «ученых» поселили в разных номерах.