Такая вот любовь…

После смерти жены, перебирая архив, я наткнулся на фотографию Лили. Вспомнились чудесные школьные годы, дружба с ней во время учебы в Харькове, тяжелое расставание. Прошлое не вернуть… Я просто хотел узнать, как сложилась её судьба. Как она жила все эти долгие годы. Услышать рассказ о муже, детях, внуках и, возможно, правнуках. Она была старше меня почти на год.

Многое хотел я увидеть и узнать во время этой поездки, хотя сам не верил, что эти мечты могут исполниться.

…В начале мая весна все-таки пришла, не такая, как всегда, но теплая, иногда даже были жаркие дни, и я принял твердое решение, что пора ехать.

Предварительно по телефону и Skype договорился с Сережей  о дате приезда. Билет на поезд Москва-Белгород купил сразу «туда и обратно».

Встретились мы с Сергеем в воскресенье утром на вокзале. Домой к нему не поехали – было ещё рано. Перекусили в буфете на вокзале, заправились на АЗС и взяли курс на мою малую родину. Планировали к вечеру вернуться в Белгород. Утром в понедельник Сергей должен быть на работе. День был выходной, машин на трассе мало. Дорога хорошая, без выбоин. Вспомнил послевоенные годы и грунтовую в колдобинах трассу.

Я смотрел в окно машины, узнавал и не узнавал так хорошо знакомые когда-то села – Игуменка, Ломово, Алексеевка, Погореловка.

Многое изменилось в области. Села разрослись, а внешне выглядели практически так же, как и в годы моей молодости. С сожалением смотрел на сгоревшие или разрушенные пустые свинофермы, коровники, раскуроченную и ржавеющую вдоль дороги сельскохозяйственную технику, заросшие высоким бурьяном когда-то бесконечные и ухоженные поля.

В конце сороковых годов на окраине села Алексеевка, на возвышенности, была большая ветряная мельница. Помню, что около нее всегда и летом, и зимой стояли десятки подвод или саней. Сейчас от мельницы не осталось даже следа.

Вспоминал, как в молодости, чтобы не опоздать на занятия, с товарищем шли пешком из Корочи в Белгород зимой в метель,и чтобы не замерзнуть в каждом селе пили стаканами самогон. Как в ненастную погоду, особенно весной и осенью, вместе с другими пассажирами, помогал вытаскивать из вязкого, липкого чернозёма и толкать в гору, буксующие грузовые машины.

О рейсовых автобусах или такси тогда никто даже понятия не имел.

Из Корочи в Белгород и обратно народ ездил только на попутных грузовых машинах, груженных бочками, досками, железными балками, какими-то ящиками и ещё чёрт знает чем.

Сейчас трасса была отличная. Доехали мы быстро и без проблем. На окраине Корочи, у стадиона я попросил Сергея остановить машину.

Подошли с ним к памятному камню, установленному на месте, где во время войны содержали в лагере советских военнопленных. Перед глазами, как в ускоренном кино, промелькнуло всё, что я видел здесь летом 1942 года во время войны.

Потом поехали к дому, где я вырос и жил до отъезда на учебу в Харьков. Улица Карла Маркса изменилась. На дороге и тротуаре появился асфальт. Много зелени, высоких деревьев. Вместо старых и ветхих домишек стояли новые дома. Половина дома, которую когда-то занимала наша большая семья, оказалась полностью перестроенной. Исчезла любимая веранда с зарослями дикого винограда. Вместо деревянных ворот появились металлические. Дом облицевали сайдингом. Старые прогнившие деревянные оконные рамы заменили на пластиковые окна. Двор огородили высокими узорными бетонными плитами. Во дворе стояли хозяйственные постройки – сарай, летняя кухня. Очень хотелось зайти в свой двор детства, внутрь дома, но посоветовавшись с Сергеем, решил не делать этого. День выходной и тревожить незнакомых людей не стоило.

Возле дома стояла небольшая беседка, обвитая диким виноградом. Обратил внимание, что на многих домах установлены антенны – «тарелки» для приема телепрограмм из космоса. Вспомнил свою высокую антенну из водопроводных труб, которую соорудили с братом, когда в 1946 году он собрал детекторный приемник.

Вдоль домов тянулись желтые трубы газопровода. В дома провели электричество и радио. Появилось уличное освещение. На улице у дома увидел водопроводную колонку. Цивилизация пришла и на эту, отдаленную от центра города улицу.

В бывшем детском доме, рядом с которым жила наша семья, открыли школу – интернат. Во дворе школы появилось несколько разных построек, много цветочных клумб, высокие деревья. А я вспомнил 1942 год и лагерь для советских военнопленных и евреев на территории детского дома. Хотел пройти к небольшому кургану в саду интерната, у которого венгерская жандармерия во время войны расстреляла цыганский табор. Но времени оставалось мало, а объехать надо ещё много улиц.

Ехали медленно. Я рассматривал всё вокруг, стараясь запечатлеть в памяти, возможно навсегда, такие милые сердцу места, где прошло моё детство, юность. Внимательно смотрел на всех, идущих по улице и сидящих на лавочках у домов, пожилых людей, в надежде узнать в ком-то знакомые черты. Но, к сожалению, ни один человек не напомнил мне знакомое с детства лицо.