Такеси Ковач

— Не бери в голову.

— Я полицейская. У меня в крови искать способ, как прищучить плохих ребят. Вот и всё.

Подняв взгляд, я бледно улыбнулся.

— А я — чрезвычайный посланник. У меня в крови искать способ перегрызть Кавахаре горло. Я искал очень тщательно. И не смог ничего найти.

Слабую улыбку Ортеги тронуло сочувствие, увидеть которое я ожидал рано или поздно.

— Послушай, Кристина, я знаю, как поступить. Я придумаю для Банкрофта убедительную ложь и закрою дело. Это противозаконно, не спорю, но зато не пострадает никто из тех, кто мне дорог. И я мог бы ничего не говорить тебе.

Она задумалась, не отрывая взгляда от воды за бортом яхты, словно ответ был где-то там, плывущий следом за нами. Я прошёлся вдоль ограждения, чтобы дать ей время подумать, и, задрав голову, принялся изучать опрокинутую голубую чашу небосвода, размышляя о системах орбитального наблюдения. Здесь, посреди кажущегося бесконечным океана, легко поверить в то, что можно спрятаться от всех кавахар и банкрофтов. Но подобная игра в прятки стала невозможной ещё много столетий назад.

«Если они хотят тебя достать, — написала однажды молодая Куэлл о правящей элите Харлана, — рано или поздно тебя подберут с этого шарика, словно любопытную пылинку с марсианской археологической находки. Ты можешь пересечь пропасть между звёздами, но они всё равно пойдут по твоему следу. Отправься на хранение на многие века, но они встретят тебя в новых клонах, когда ты будешь загружаться в оболочку. Они есть то, что мы раньше видели в своих мечтах как богов, — таинственные орудия судьбы, неумолимые, как Смерть, эта бедная труженица с косой. Несчастная Смерть, теперь тебе не по силам противостоять восставшим против тебя могучим технологиям видоизмененного углерода, позволившим оцифровывать человеческий рассудок и загружать его в новую оболочку. Когда-то мы жили, с ужасом ожидая твоего появления. Теперь мы отчаянно флиртуем с тобой, мрачной старухой, а сильные мира сего не подпускают тебя даже к чёрному входу».

Я поморщился. По сравнению с Кавахарой Смерть была ничтожеством, на которое жалко даже тратить силы.

Остановившись на носу, я выбрал точку на горизонте и уставился в неё, дожидаясь, когда Ортега определится.

Предположим, давным-давно вы были с кем-то знакомы. Вы делили с этим человеком радости и печали, упивались друг другом. Затем ваши пути разошлись, жизнь разметала вас в разные стороны, связывавшие узы оказались недостаточно прочными. А может быть, вас разъединили внешние силы. И вот, много лет спустя, вы снова встречаетесь с тем самым человеком, в той же оболочке, и начинаете всё сначала. Что такое взаимное влечение? Тот ли это человек? Возможно, у него с тем, кто остался в ваших воспоминаниях, одинаковое имя, приблизительно одинаковая внешность, но достаточно ли этого для того, чтобы считать их одним и тем же человеком? А если недостаточно, то не отодвигаются ли перемены на второй план, на задворки? Со временем люди меняются, но насколько? В детстве я верил, что существует некая суть человеческой личности, неизменная основа, на которую налагаются внешние переменные факторы, тем не менее, не трогающие ядро. Позднее я начал понимать, что это представление было ошибкой, обусловленной метафорами, которыми привыкли окружать себя люди. То, что мы принимаем за человеческую личность, столь же мимолётно, как и поднимающиеся передо мной волны. Или песчаные барханы, сформированные под внешним воздействием. Ветер, притяжение, воспитание. Генотип. Всё меняется и разрушается. И единственный способ избежать этого — отправиться на вечное хранение.

«Подобно тому, как действие примитивного секстанта основано на иллюзии того, что солнце и звезды вращаются вокруг планеты, на которой мы стоим, наши органы чувств дают нам иллюзию стабильности во вселенной. И если не принять за основу это предположение, ничего нельзя сделать».

Вирджиния Видаура расхаживает по аудитории, с головой погрузившаяся в чтение лекции.

«Но из того, что секстант позволяет правильно прокладывать курс в открытом океане, ещё не следует, что солнце и звезды вращаются вокруг нас. Что бы мы ни сделали как цивилизация, как отдельные индивидуумы, вселенная нестабильна, равно как и каждая её частица. Звёзды пожирают себя, вселенная стремительно расширяется, а мы состоим из материи, находящейся в процессе постоянного изменения. Колонии клеток, вступающие во временный альянс, воспроизводящие себя и умирающие; ослепительное облако электрического импульса и случайно сохраненная память кодов углерода. Это реальность, это путь к самопознанию, и, естественно, от таких мыслей голова идёт кругом. Кому-то из вас приходилось служить в Вакуумном отряде; несомненно, вы решили, что там вам доводилось встречаться с головокружением сознания».

Слабая улыбка.