Такеси Ковач

Ни одному из Мучеников десницы Господа, кого мы пропустили через подобную программу, не удавалось продержаться больше пятнадцати минут реального времени. Но это были воины из плоти и крови, фанатично храбрые в своей среде, но мгновенно теряющиеся в виртуальных технологиях. Кроме того, пока держались религиозные догмы, они позволяли себе творить немыслимые зверства. Но когда догмы рушились, словно пробитая плотина, — повстанцев в буквальном смысле сжирало отвращение к себе. Сознание Миллера далеко не такое примитивное, не страдает он и убеждённостью в собственной правоте, да и подготовка у него, судя по всему, весьма приличная.

На улице, наверное, уже начинало темнеть. Я смотрел на часы, пытаясь сдержаться и не закурить. Пытаясь, но безуспешно, не думать об Ортеге.

Я чувствовал, что оболочка Райкера ещё доставит мне массу неприятностей.

Глава тридцать четвертая

Миллер сломался через двадцать одну минуту. «Хендриксу» не пришлось предупреждать об этом; связной терминал, подключенный к виртуальной телефонной линии, внезапно ожил и начал выдавать распечатку. Вскочив с места, я подошёл и взглянул на бумагу. Программа должна была подчистить мысли Миллера, чтобы они читались более или менее связно. Но даже после обработки разобраться в откровениях бывшего директора было сложно. Миллер дошёл до самого края и лишь тогда сдался. И всё же, как только я пробежал взглядом первые несколько строк, из безумной галиматьи начало вырисовываться то, что необходимо.

— Сотрите копии этого файла, — распорядился я, быстро подходя к креслу виртуальной связи. — Дайте Миллеру пару минут на то, чтобы прийти в себя. Затем подключите меня к нему.

— На установление соединения потребуется больше одной минуты, что при нынешнем коэффициенте составит три часа пятьдесят шесть минут виртуального времени. Вы хотите, чтобы я поместил туда вашу виртуальную копию до того, как сознание будет переправлено?

— Да, это было бы… — Я застыл, не докончив надевать гипнофон. — Подождите, а эта копия… Она как, нормальная?

— Я являюсь синтезированным интеллектом на базе системы «Эмерсон», — осуждающим тоном произнёс отель. — На максимальном уровне достоверности мои виртуальные конструкции неотличимы от проекции сознания, на основе которого они создаются. Объект уже провёл в одиночестве один час двадцать семь минут. Вы хотите, чтобы я установил вашу копию?

— Да. — Ещё произнося эти слова, я ощутил странное, чуть жутковатое чувство. — Вообще-то, пусть она и ведёт допрос.

— Установка завершена.

Натянув гипнофон, я уселся на подлокотник кресла, размышляя о возможных последствиях появления моего второго «я» в обширных электронных системах «Хендрикса». В Корпусе чрезвычайных посланников мне ни разу — насколько я мог судить — не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. А когда я свернул на преступную дорожку, уж точно перестал доверять любой машине.

Я кашлянул.

— Эта модель меня… Она знает, что представляет собой?

— На момент инициализации модель ничего не знает. После выхода из виртуальности она будет знать всё, что известно вам. Хотя, учитывая ваш уровень интеллекта, до определённых фактов она дойдёт сама, если только не будет запрограммирована не делать этого. Вы желаете установить блокирующую подпрограмму?

— Нет, — поспешно ответил я.

— Хотите, чтобы я поддерживал виртуальный формат неопределённо долго?

— Нет. Закройте его, как только я… я хочу сказать, как только он… как только копия решит, что достаточно. — Тут мне в голову пришла ещё одна мысль. — Эта модель оснащена виртуальным локатором, который вживили в меня?

— В настоящий момент оснащена. Я зашумляю сигнал, повторяя тот же зеркальный код, который использую для вашего сознания. Однако, поскольку конструкция не подсоединена к памяти больших полушарий, я могу, если вы хотите, просто убрать сигнал локатора.

— А это трудно?

— Использовать зеркальный код значительно проще, — признался отель.

— Тогда пусть всё остается как есть.

При мысли о том, что я редактирую своё виртуальное «я», у меня под желудком поселилась неприятная пустота. Происходящее слишком сильно напоминало деспотичные капризы, которые кавахары и банкрофты осуществляют в реальном мире с реальными людьми. Безграничная власть, спущенная с цепи.

— Вам виртуальный вызов, — неожиданно объявил «Хендрикс».

Вздрогнув, я поднял взгляд, удивлённый и полный надежд.

— Ортега?

— Кадмин, — почтительно поправил отель. — Вы ответите?

* * *

В оформлении звонка была пустыня. Красноватая пыль и песчаник под ногами, безоблачная синева неба от края до края. Солнце и бледная луна в три четверти высоко над головой, в стерильной чистоте неба над отдалённой цепью гор, похожей на ряд шкафов. Морозная свежесть воздуха, словно издевающегося над ослепительным сиянием солнца.

Лоскутный человек ждал моего прибытия. В пустынном ландшафте он казался высеченным изваянием, воплощением какого-то дикого духа пустыни. Увидев меня, Кадмин зловеще усмехнулся.