Такеси Ковач

Закрыв лицо руками, она рухнула на диван, заливаясь слезами. Услышав плач матери, из соседней комнаты прибежал Даррел, но, помявшись в дверях, видимо, решил, что ему лучше не вмешиваться. Он остался стоять в проёме, испуганно следя за мной. Подавив вздох, я кивнул мальчишке, стараясь всем видом показать, что ему нечего бояться. Осторожно приблизившись к дивану, Даррел прикоснулся к плечу матери, и та вздрогнула, словно от удара. Всколыхнулись воспоминания, и я поймал себя на том, что выражение моего лица становится холодным и мрачным. Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась нелепой.

Я кашлянул.

— Я не собираюсь делать вам ничего плохого. Я просто хочу знать.

Потребовалось не меньше минуты, чтобы мои слова проникли сквозь паутину ужаса и отложились в сознании Шерил Босток. Потребовалось ещё больше времени, чтобы она взяла себя в руки, вытерла слёзы и посмотрела на меня. Даррел недоверчиво стоял рядом с ней, гладя её по голове. Стиснув зубы, я попытался сдержать накатывающиеся воспоминания о том, каким был я сам в одиннадцать лет.

Я ждал.

— Это была она, — наконец с трудом вымолвила Шерил Босток.

* * *

Когда я обогнул крыло виллы «Закат», выходящее к океану, мне навстречу шагнул Кёртис. Его лицо потемнело от ярости, руки стиснулись в кулаки.

— Она не хочет встречаться с тобой, — прорычал он.

— Уйди с дороги, Кёртис, — спокойно произнёс я. — А то тебе будет больно.

Кёртис встал в стойку карате.

— Я сказал, она не хочет…

В этот момент я ударил его ногой в колено, и он рухнул на землю. Второй удар ногой отбросил Кёртиса на пару метров вниз по склону к теннисному корту. Не успел он остановиться, как я уже сидел на нём верхом, придавив коленом к земле и держа за волосы.

— День у меня сегодня выдался плохой, — терпеливо сказал я, — а ты делаешь его ещё хуже. Так вот, сейчас я отправляюсь к твоей хозяйке. Наш разговор займёт минут десять, после чего я уйду. Если у тебя есть хоть капля здравого рассудка, ты постараешься не попадаться мне на глаза.

— Пошёл к чёртовой…

Я что есть силы потянул за волосы, и Кёртис взвыл.

— Кёртис, если ты пойдешь следом за мной, я сделаю тебе больно. Очень больно. Ты понял? Сегодня у меня нет настроения терпеть выходки такого пустобреха, как ты.

— Оставьте его в покое, мистер Ковач. Неужели вам никогда не было девятнадцать лет?

Оглянувшись, я увидел Мириам Банкрофт, стоящую с руками в карманах свободного костюма песочного цвета. Судя по всему, костюм был сшит по моде гаремов Шарии. Её длинные волосы перехватывал коричнево-жёлтый платок, а глаза блестели в лучах солнца. Внезапно мне вспомнились слова Ортеги о «Накамуре»: «Её лицо и тело использовали для рекламы продукции». Теперь я это видел: небрежная поза манекенщицы, демонстрирующей модную оболочку.

Отпустив волосы Кёртиса, я отошёл в сторону, давая ему возможность подняться с земли.

— Таким глупым я не был ни в каком возрасте, — покривив душой, сказал я. — Будет лучше, если вы попросите его успокоиться. И будем надеяться, вас он послушается.

— Кёртис, ступай, подожди меня в лимузине. Я долго не задержусь.

— И вы позволите ему…

— Кёртис!

В голосе Мириам Банкрофт прозвучало высокомерное удивление. Словно произошла какая-то ошибка, словно ничего подобного она от Кёртиса не ожидала. Правильно истолковав её тон, Кёртис вспыхнул и, прихрамывая, удалился с навернувшимися на глаза слезами ужаса. Я проводил его взглядом, так и не в силах решить — нужно ли было врезать ему ещё раз. Должно быть, Мириам Банкрофт прочла эту мысль по моему лицу.

— Кажется, даже ваш неуёмный аппетит к насилию должен быть сейчас удовлетворен, — тихо промолвила она. — Или вы ищете новые цели?

— Кто сказал, что я ищу цели?

— Вы сами.

Я быстро посмотрел на неё.

— Я этого не помню.

— Очень удобно.

— Нет, вы не поняли. — Я поднял руки вверх. — Я действительно ничего не помню. Всё, что было у нас с вами, исчезло. У меня больше нет этих воспоминаний. Их стёрли.

Мириам Банкрофт вздрогнула, словно от пощёчины.

— Но ведь вы… — запинаясь, произнесла она. — Я полагала… Вы выглядите…

— Так же, как и тогда. — Я окинул взглядом оболочку Райкера. — Ну, когда моё второе тело выловили из моря, оно оказалось почти полностью разрушено. У меня не было другого выхода. А следователи ООН отказались разрешить ещё одно раздвоение оболочек. Впрочем, я их особенно и не виню. Будет непросто оправдать и предыдущий случай.

— Но как вы…

— Решили? — Без воодушевления усмехнулся я. — А может быть, нам лучше пройти в дом и поговорить там?

Мириам Банкрофт снова провела меня в оранжерею. На украшенном орнаментом столике, под шпалерами с мученическим сорняком стояли кувшин и фужеры на высоких ножках. Кувшин был наполнен жидкостью цвета заходящего солнца. Не сказав ни слова, даже не обменявшись взглядами, мы уселись друг напротив друга. Она наполнила себе фужер, не предлагая мне, — ничего не значащая мелочь, сообщившая целые тома о том, что произошло между Мириам Банкрофт и моим другим «я».