Такеси Ковач

— Боюсь, у меня совсем нет времени, — рассеянно заметила она. — Как я уже объяснила вам по телефону, Лоренс попросил немедленно приехать в Нью-Йорк. Если честно, когда вы позвонили, я уже собиралась в аэропорт.

Я молчал, дожидаясь, когда Мириам Банкрофт закончит наполнять фужер. Затем я пододвинул свой. Чувствовалось, что движение было неверным до мозга костей, и от Мириам не укрылась моя неловкость. Наконец, до неё начала доходить правда.

— О, я…

— Не берите в голову. — Откинувшись назад, я пригубил напиток. Сквозь приятный вкус пробивалась терпкая горечь. — Вы хотите знать, как мы решили? Бросили жребий. «Камень, ножницы, бумага». Естественно, перед этим мы несколько часов беседовали друг с другом. Нас поместили в виртуальный форум в Нью-Йорке, очень высокоскоростной. Мы принимали решение вдали от посторонних глаз. Ради героев дня можно не поскупиться на затраты.

Почувствовав, как в мой голос прокрадывается горечь, я вынужден был остановиться, чтобы справиться с ней. Пришлось сделать изрядный глоток напитка.

— Как я уже сказал, мы долго беседовали. Очень долго. Обсудили множество различных способов сделать выбор, среди которых, вероятно, были и практически осуществимые. Но в конце концов вернулись к тому, с чего начали. «Камень, ножницы, бумага». Серия из пяти попыток. А почему бы и нет?

Я пожал плечами, но у меня получился совсем не тот небрежный жест, на который я рассчитывал. Мне до сих пор не удавалось стряхнуть с себя леденящий холод, наползавший каждый раз, когда я вспоминал об этой игре. Я пытался пересмотреть решение, хотя тогда на карту было поставлено моё существование. Серия из пяти попыток, и перед последней счёт был равным. Сердце колотилось, словно дешевый ритм в «Закутке Джерри», и голова кружилась от прилива адреналина. Казалось, даже столкновение с Кавахарой далось мне легче.

Последний кон он проиграл — его «камень» против моей «бумаги». Мы долго молча смотрели на наши вытянутые руки. Затем он встал и, слабо усмехнувшись, приставил к виску сложенные пистолетом указательный и большой пальцы — что-то среднее между воинской честью и пародией на самоубийство.

— Передать что-нибудь Джимми, если я с ним встречусь?

Я молча покачал головой.

— Что ж, желаю пожить в своё удовольствие, — сказал он и ушел из залитой солнцем комнаты, закрыв за собой дверь.

Какая-то частица в моём сознании до сих пор вопила, что он поддался в последней игре.

На следующий день меня снова загрузили в эту оболочку.

Я поднял взгляд.

— Полагаю, вы недоумеваете, почему я не поленился прийти к вам.

— Да, вы правы.

— Это имеет отношение к Шерил Босток, — сказал я.

— К кому?

Я вздохнул.

— Мириам, пожалуйста, не надо. Не усугубляйте ситуацию. Шерил Босток перепугана до смерти. Она боится, что вы спалите ей память полушарий за то, что ей известно. Я пришёл сюда за тем, чтобы вы убедили меня в том, что Шерил ошибается. Потому что я обещал это.

Мириам Банкрофт долго смотрела на меня. Её зрачки постепенно расширялись, и она судорожно выплеснула мне в лицо свой напиток.

— Ах ты заносчивый человечишко! — прошипела она. — Да как ты посмел? Как ты посмел?

Вытерев глаза, я недоумённо посмотрел на неё. Какой-то реакции я, конечно, ожидал. Но совсем не такой. Мне пришлось смахнуть капли напитка с волос.

— Прошу прощения?

— Как ты посмел заявиться сюда и пожаловаться, что тебе было трудно? Ты хоть представляешь, через что сейчас приходится пройти моему мужу?

— Что ж, давайте прикинем. — Вытерев руки о рубашку, я наморщил лоб. — В настоящий момент он является пятизвёздочным гостем специальной комиссии ООН в Нью-Йорке. Вы что, боитесь, что он переживает по поводу разлуки с супругой? Не думаю, что в Нью-Йорке так трудно найти публичный дом.

Мириам Банкрофт стиснула зубы.

— Какой же вы жестокий, — прошептала она.

— А вы очень опасная. — Я почувствовал, как над поверхностью моего самообладания начинают подниматься струйки пара. — Не я в Сан-Диего забил ногами до смерти неродившегося младенца. Не я накачал клон своего мужа синаморфестероном, пока тот находился в Осаке, прекрасно сознавая, что будет с первой женщиной, которую он трахнет. Разумеется, вы позаботились о том, чтобы этой женщиной были не вы сами. Неудивительно, что Шерил Босток со страха наложила в штаны. Вот и сейчас, глядя на вас, я гадаю — удастся ли мне покинуть виллу целым и невредимым.

— Прекратите, — порывисто выдохнула Мириам Банкрофт. — Прекратите. Пожалуйста…

Я остановился. Некоторое время мы сидели молча. Она уронила голову.

— Расскажите, как это случилось, — наконец сказал я. — Кавахара обрисовала мне всё в общих чертах. Я знаю, почему Лоренс спалил себе голову…

— Знаете? — Теперь голос Мириам Банкрофт был тихим, но в вопросе прозвучали остатки былой злобы. — Скажите, что вам известно? То, что Лоренс покончил с собой, спасаясь от шантажа? Именно это сейчас обсуждают в Нью-Йорке, не так ли?