Такеси Ковач

Луч показался снова, все так же далеко. Я смотрел, как он вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет, готовясь в свою очередь сделать выстрел. Между нами оставалось, судя по всему, уже не более километра. Еще несколько секунд, и луч, выставленный на минимальное рассеивание, прошьет облекающий Карреру слой полисплава и любую органику, оказавшуюся на пути. Удачный выстрел снесет Каррере голову, прожжет сердце или легкие. Менее удачный оставит с ранением, а, пока оно его отвлечет, я подберусь поближе.

От этой мысли верхняя губа поднялась сама собой, обнажая зубы в оскале.

Пространство вокруг меня вдруг взорвалось светом.

На какое-то мгновение, настолько краткое, что его мог заметить только посланник, я подумал, что это снова явился экипаж корабля, разгневанный ядерным взрывом так близко от их похоронной ладьи и раздражающими булавочными уколами последовавшей затем перестрелки.

Осветительная ракета. Мудила ты тупорылый, он тебя высветил.

Я врубил импеллеры и рванул вбок. Из-за укрепления на корпусе корабля за мной устремился луч «санджета». На одном из витков спирали я исхитрился открыть ответный огонь. Три секунды беспорядочной пальбы, но луч Карреры оборвался. Использовав в качестве укрытия какую-то архитектурную деталь корабля, я включил реверс и, притормозив, медленно поплыл вперед. В висках стучала кровь.

Попал я или нет?

Близость корпуса повлекла за собой изменение восприятия. Неземная архитектура судна над моей головой вдруг показалась поверхностью планетоида, над которым я висел вверх тормашками на высоте пяти метров. В ста метрах от меня горела осветительная ракета, отбрасывая причудливые тени от выступа корпуса, за которым я прятался. Окружавшие поверхности были исчерчены причудливыми завитками и каракулями, напоминающими барельефную резьбу, глифы огромного размера.

Попал я или…

— Хорошо увернулся, Ковач, — раздался в моем ухе голос Карреры, как будто он сидел в шлеме рядом со мной. — Неплохо для непловца.

Я бросил взгляд на дисплеи. Рация костюма работала в режиме приема. Я дернул головой вбок — вспыхнул символ передачи. Осторожным движением я переместил тело в параллель корпусу корабля. Между тем…

Не давай ему молчать.

— Кто тебе сказал, что я не пловец?

— А, да, все забываю. Это фиаско с Рэндаллом. Но пара таких вылазок еще не делает из тебя бывалого вак-кома, — он пытался говорить с шутливыми интонациями доброго дядюшки, но за ними отчетливо слышалась ярость. — Потому мне и будет так просто тебя убить. Ведь я именно это собираюсь сделать, Ковач. Разобью твою лицевую пластину и буду смотреть, как выкипает из-под нее твое лицо.

— Ну тогда стоит поторопиться, — я ощупывал взглядом застывшие пузыри на поверхности корпуса, подыскивая снайперскую позицию. — А то я здесь долго не задержусь.

— Что, вернулся просто полюбоваться видом, да? Или оставил в причальном доке какое-то дорогое сердцу голопорно?

— Да нет, просто забочусь, чтобы ты не путался под ногами, пока Вардани закрывает портал, только и всего.

Короткая пауза. Единственным звуком было его дыхание. Я дернул за трос, подтянув «санджет» поближе к правой руке, затем коснулся панели управления и рискнул на полсекунды включить импеллер. Ремни врезались в тело, и двигатели осторожно переместили меня вперед и вверх.

— Чего молчишь, Айзек? Дуешься?

Он издал горловой звук:

— Говна ты кусок, Ковач. Продал своих товарищей, как какой-то небоскребыш. Убил за деньги.

— Я думал, именно этим мы и занимаемся, Айзек. Убийством за деньги.

— Не надо мне этих твоих куэллизмов, Ковач. После того, как ты уложил сотню человек «Клина». После того, как испачкал руки в крови Тони Ломанако и Квок Юэнь Йи. Ты — убийца. А они солдаты.

При звуке их имен у меня слегка защипало в глазах и горле.

Подавить.

— Были бы солдатами, не подписались бы с такой легкостью на резню.

— Иди на хер, Ковач.

— Как скажешь, — я протянул руку к приближавшейся поверхности корпуса, к маленькому пузырю, торчащему из него, точно шпора. Внезапно я замер, и меня обожгла паническая мысль: а что, если корпус каким-то образом заминирован…

Ну что ж тут поделать. Всего не предусмотришь.

…и в этот момент мои руки в перчатках коснулись поверхности корпуса, и я остановился. «Санджет» мягко съехал с плеча. Я отважился бросить быстрый взгляд в проем, образованный пересечением двух пузырей. И тут же пригнулся. Фотопамять воссоздала увиденное и загрузила картинку в сознание.