Такеси Ковач

— Потом выяснилось, что перед нами военный корабль. Арибово нашла в носовой части орудийную батарею. Ошибиться с идентификацией было практически невозможно. Потом еще одну. Я, кхм… — она замолчала и выпила воды; затем снова прочистила горло. — Они изменились. Практически на глазах, все. Даже Арибово. Раньше она была не такая… Они как будто стали одержимыми. Словно их поработило чье-то чужое сознание, как в хоррор-эксперии. Точно что-то вышло из портала и… — еще одна гримаса. — Наверное, я никогда их толком не понимала. Двое на траулере — они были из партийного руководства, их я вообще не знала. Но теперь все заговорили как под копирку. О том, что можно сделать. О неизбежности. О революционной необходимости. Уничтожить Лэндфолл с орбиты. Включить двигатели — они уже думали о сверхсветовых скоростях, — и перенести войну на Латимер. Устроить там бомбардировки планетарного масштаба: Латимер-сити, Портосент, Суфриер… Разрушить все, как Заубервиль, пока Протекторат не капитулирует.

— И что, они могли это сделать?

— Возможно. Системы, найденные на Земле Нкрумы, оказались довольно просты в обращении, достаточно усвоить азы. Если этот корабль был хоть в чем-то похож… — она дернула плечом. — Но он не был. Тогда мы этого не знали. Они полагали, что могли. В этом и дело. Козыри их не интересовали. Они хотели получить боевую машину. И я дала им ее. Они радовались убийству миллионов людей, как хорошей шутке. Обсуждали это вечерами под выпивку. Распевали сраные революционные песни. Прятались за риторикой. Все то говно, что льется с правительственных каналов, только развернутое на сто восемьдесят градусов. Громкие лозунги, политическая теория — все для того, чтобы оправдать применение машины убийства планетарного калибра. И все это дала им я. Не думаю, что без меня они смогли бы снова открыть портал. Они же были всего-навсего скребунами. Я была им нужна. Никого другого они найти не смогли, все мастера Гильдии уже давно лежали в криокапсулах лайнеров и держали курс на Латимер, или же затаились где-нибудь в Лэндфолле, ожидая оплаченной Гильдией гиперпереброски. Вэн и Арибово разыскали меня в Индиго-сити. Умоляли о помощи. И я помогла, — в ее лице, обращенном ко мне, я видел что-то вроде мольбы. — Я дала им ее.

— Но ты же забрала ее обратно, — сказал я мягко.

Ее пальцы нервно бегали по столу. Я накрыл ее руку своей.

— Ты и с нами собиралась поступить так же? — спросил я, дождавшись, пока она немного успокоится.

Она попыталась отнять руку, но я не отпустил.

— Это теперь не имеет значения, — сказал я с нажимом. — Все уже произошло, теперь с этим придется жить. Так это делается, Таня. Просто признайся, что это правда. Если не мне, то хотя бы себе.

Ее лицо осталось неподвижным, но в уголке глаза набухла слеза.

— Не знаю, — прошептала она. — Я просто пыталась выжить.

— Сойдет, — ответил я.

Мы сидели, молча держась за руки, пока официант под действием какого-то извращенного импульса вдруг не пришел узнать, не нужно ли нам что-нибудь еще.

* * *

Позже, на обратном пути, мы снова прошли мимо свалки железа и вмурованного в цементную стену марсианского артефакта. Перед глазами вновь возникли застывшие в агонии марсиане, поглощенные пузырящимися стенами собственного корабля. Тысячи марсиан повсюду, куда хватает глаз, до самого темного горизонта астероидной громады судна; тонущая раса ангелов, бьющих крыльями в последней безумной надежде избежать той неведомой катастрофы, которая постигла корабль в разгаре боя.

Покосившись на Таню Вардани, я вдруг понял с ясностью эмпатинового прихода, что и перед ее глазами стоит та же самая картина.

— Надеюсь, он сюда не прилетит, — пробормотала она.

— Кто?

— Вычинский. Когда новости дойдут до него, он захочет приехать, посмотреть на нашу находку. Думаю, то, что он увидит, может его уничтожить.

— А что, ему дадут приехать?

Она пожала плечами.

— Трудно будет помешать, если он по-настоящему захочет сюда добраться. Его списали на пенсию, и все последнее столетие у него какая-то синекура в Брэдбери, но у него по-прежнему есть тайные сторонники в Гильдии. Ореола его славы еще вполне хватает. Плюс чувства вины за то, как с ним обошлись. Кто-нибудь сделает одолжение и устроит гиперпереброску как минимум до Латимера. Ну а там… его личных средств еще вполне хватит на то, чтобы продолжить путь самостоятельно, — она покачала головой. — Но это его убьет. Его ненаглядные марсиане, сражающиеся и гибнущие целыми когортами, совсем как люди. Массовые убийства; бюджеты целых планет, вбуханные в военные машины. Это ломает все его представления.

— Ну, они все-таки племя хищников.

— Да я знаю. Хищники получают интеллектуальное преимущество, хищники занимают доминирующее положение, хищники двигают эволюционный процесс, создают цивилизацию и покоряют космос. Все та же старая задолбавшая песня.

— Все та же старая задолбавшая Вселенная, — мягко возразил я.

— Да просто…

— По крайней мере они воевали не друг с другом. Ты сама говорила, что второй корабль был не марсианским.