Такеси Ковач

— Как давно? — я задумался. — Честно говоря, мне кажется, я знал с того самого дня, как мы вытянули тебя из лагеря. Не мог определить, что именно, но понимал, что что-то не так. Кто-то уже пытался вытащить тебя до нас. Комендант лагеря случайно обмолвился об этом перед тем, как снова уйти в отключку.

— Какая нетипичная для него разговорчивость, — снова затянувшись, она с шумом выпустила дым сквозь стиснутые зубы.

— Ну что ж поделаешь. Потом еще, разумеется, эти твои приятели на рекреационном уровне «Мандрейк». Вот тут мне, конечно, надо было все сразу просечь. Это ж старый как мир проститутский трюк. Взять лоха за член, завести в темный переулок и сдать на руки сутенеру.

Она дернулась. Я выдавил усмешку:

— Извини. Фигура речи. Просто чувствую себя дураком. Скажи-ка, а ствол, приставленный к твоей голове, — это было как, для отвода глаз или всерьез?

— Не знаю, — она покачала головой. — Это были бойцы революционной гвардии. Боевики Кемпа. Они прикончили Дэна, когда он напал на их след. Убили, сожгли стек и продали тело на запчасти. Рассказали мне об этом, пока мы ждали тебя. Может, чтобы напугать, не знаю. Думаю, они скорее пристрелили бы меня, чем отпустили.

— Да уж, они были зашибись как убедительны. Но ты все равно их вызвала, да?

— Да, — сказала она самой себе, будто впервые осознавая истину. — Вызвала.

— Не хочешь объяснить почему?

Она еле заметно шевельнулась, то ли слегка качнув головой, то ли просто поежившись.

— Ладно. Не хочешь хотя бы объяснить как?

Она взяла себя в руки и посмотрела на меня:

— Кодированный сигнал. Договорилась с ними, когда вы с Яном ходили примериваться к «Мандрейк». Сказала ждать отмашки и позже позвонила из своей комнаты в Башне, когда уже была уверена, что мы точно отправляемся в Дангрек, — по ее лицу скользнула улыбка, но голос оставался бесстрастным, как у машины. — Оформила заказ на нижнее белье. По каталогу. Под видом номера — локационный код. Элементарщина.

Я кивнул:

— Ты всегда была кемписткой?

Она нетерпеливо поерзала.

— Я не местная, Ковач. У меня нет никаких политических… У меня здесь нет никаких прав на политические пристрастия, — она метнула на меня сердитый взгляд. — Но бога ради, Ковач. Это же все-таки их долбаная планета, так ведь?

— Смахивает на политические пристрастия, как по мне.

— Ну да, здорово, наверное, не иметь никаких убеждений, — она сделала еще несколько затяжек, и я заметил, что ее рука слегка дрожит. — Хотела бы я быть таким же высокомерным безразличным морализатором, как ты.

— Ну это легко нарабатывается, Таня, — я почувствовал, что невольно начинаю оправдываться. — Поработай военным советником у Джошуа Кемпа, когда Индиго-сити разрывают на части массовые беспорядки. Не забыла еще милашек ингибиторов, которых на нас напустил тогда Каррера? Первый раз я увидел их в действии на Санкции IV, когда гвардейцы Кемпа применили их во время протестов торговцев артефактами в Индиго-сити за год до начала войны. Максимальная мощность, непрерывный разряд. Никакой пощады эксплуататорским классам. Поучаствуешь несколько раз в разгоне беспорядков и сразу станешь довольно-таки безразличной.

— И ты, значит, решил переметнуться, — в ее голосе звучало такое же презрение, что я слышал тем вечером в баре, когда она спровадила Шнайдера.

— Ну не сразу. Какое-то время я раздумывал, не убить ли Кемпа, но это того не стоило. Его место бы занял какой-нибудь родственник или другая сука из верхушки. А на ту пору уже стало более-менее очевидно, что война неизбежна. Как говорит Куэлл, эти вещи должны идти своим гормональным путем.

— И это и есть твой способ выжить? — прошептала она.

— Таня. Я с тех пор только и делал, что пытался выбраться.

— Я… — она содрогнулась. — Я же видела все своими глазами, Ковач. В Лэндфолле, во время перестрелки в офисе того промоутера, в Башне «Мандрейк», на побережье в Дангреке, где ты расправился со своими же собственными товарищами. Я… я завидовала тебе. Тому, как ты можешь уживаться сам с собой.

Не найдясь с ответом, я схватился за свой кофе с виски. Вардани, похоже, не заметила моего замешательства.

— А я вот не могу, — беспомощный, обороняющийся жест. — Я не могу выкинуть их всех из головы. Дхасанапонгсакула, Арибово, остальных. Я даже, по большей части, не видела, как они умирали, но они… все продолжают… — она с усилием сглотнула подступивший к горлу ком. — Как ты понял?

— А вот сейчас не отказался бы от сигареты.

Она безмолвно вручила мне пачку. Я прикурил и затянулся, но никакого облегчения не почувствовал. Организм был так измотан радиацией и препаратами Роспиноджи, что было бы удивительно, если бы облегчение вдруг наступило. Привычное действие слегка успокаивало нервы, только и всего.

— Интуиция посланников работает иначе, — сказал я медленно. — Как я уже говорил, было понятно, что что-то не так. Просто не хотелось в это верить. Ты, кхм, ты производишь хорошее впечатление, Таня Вардани. Какая-то часть меня отказывалась верить, что это ты. Даже после того, как ты устроила саботаж в грузовом отсеке.

— Вонгсават сказала… — начала она.