Такеси Ковач

— Сказать по правде, — говорил он мне, пока мы стояли посреди его стоянки и наблюдали, как из очередного усеченного зимнего дня вытекает солнечный свет, — нам самим не помешает передышка. Каша все еще не оправилась от всплеска на том форс-мажоре, с которым мы работали в Драве в ночь перед тем, как вы приехали. Она говорит, что в порядке, но когда мы на задании, прошивкой чувствуется, что не очень. И остальные тоже устали. Плюс за последний месяц мы сделали три кластера и двадцать с чем-то автономных юнитов. С нас пока хватит. Незачем испытывать удачу.

— Как-то чересчур рационально.

Он рассмеялся.

— Не суди нас по стандартам Сильви. Не все такие фанатики.

— Я думал, это само собой разумеется. Декомиссовать по максимуму, и все дела.

— Да, есть такое, — ироничная мина. — Так рекламируют малькам, ну и потом, да, софт — он естественным образом склоняет к избыточной работе. Отсюда и статистика жертв. Но в конце концов это всего лишь софт. Всего лишь прошивка, сам. Если подчиняться прошивке — что ты тогда за человек?

Я всмотрелся в темнеющий горизонт.

— Не знаю.

— Надо быть умнее, сам. Надо. Она тебя прикончит, если не будешь умнее.

В сгущающихся сумерках на другой стороне баббл-тента кто-то прошел и крикнул что-то на стрип-япе. Оиси улыбнулся и крикнул в ответ. Между ними прокатился смех. Позади я почувствовал запах древесного дыма — кто-то разжег костер. Это был стандартный деКомовский лагерь — временная надутая и затвердевшая баббл-ткань из запасов, которая так же быстро растворится, когда придет время выдвигаться. Не считая случайных ночевок в заброшенных зданиях вроде куэллистского поста прослушивания, я жил с командой Сильви в похожих условиях бо́льшую часть последних пяти недель. И все же Оиси Эминеску излучал расслабленное тепло, чем отличался от большинства деКомовцев, с которыми я до этого сталкивался. Он был без обычного конкурентного оскала.

— Давно этим занимаешься? — спросил я его.

— О, порядочно. Дольше, чем хотелось бы, но… — пожал плечами. Я кивнул.

— Но платят. Да?

Он кисло улыбнулся.

— Да. У меня младший брат учится на технаря по марсианским артефактам в Миллспорте, обоим родителям нужны новые оболочки, а денег нет. У нас сейчас такая экономика, что никакая другая работа не покроет расходы. А Мексек так обкорнал образование и пенсионную систему оболочек, что если не платишь, то так и сидишь.

— Да, с тех пор как я здесь был в последний раз, настала полная задница.

— Давно не был, а? — он не давил, в отличие от Плекса. Старомодная харлановская вежливость — он, видимо, решил, что если бы я хотел ему сказать, что отлеживал срок, то я сам бы к этому пришел. А если бы не хотел — ну, это все равно не его дело.

— Да, лет тридцать, сорок. Много перемен.

Он снова пожал плечами.

— К этому шло еще раньше. Все, что куэллисты выжали из первоначального режима Харлана, эти ребята урезали с самого начала. Мексек — просто очередной сменщик на посту.

— Этого врага убить нельзя, — пробормотал я. Он кивнул и закончил цитату:

— Только загнать, побитого, в пучину, и учить детей, чтобы они следили за волнами в ожидании его возвращения.

— Видать, кто-то невнимательно следил за волнами.

— Не в этом дело, Микки, — он смотрел на слабеющий свет на западе, сложив руки. — Просто с ее времен многое изменилось. Какой смысл свергать режим Первых Семей, здесь или еще где, если просто придет Протекторат и за все твои старания спустит на тебя чрезвычайных посланников?

— Что-то в этом есть.

Он снова усмехнулся, на этот раз без горечи.

— Сам, не что-то. А все. Это единственная и главная разница между сейчас и тогда. Если бы Корпус посланников существовал во времена Отчуждения, куэллизм бы не протянул дольше шести месяцев. С этими гадами сражаться невозможно.

— Они проиграли в Инненине.

— Ага, и часто они с тех пор проигрывали? Инненин — случайный сбой, глюк в системе, не более.

С ревом пронеслось воспоминание. Джимми де Сото кричит и царапает остатки лица пальцами, которые уже выдрали один глаз и доберутся до второго, если я не…

Я это заблокировал.

Случайный сбой. Глюк в системе.

— Может, ты прав.

— Может, да, — тихо согласился он.

После этого мы еще молча постояли, наблюдая за приходом тьмы. Небо достаточно расчистилось, чтобы показалась убывающая Дайкоку, насаженная на северные горы, и полная, но далекая Мариканон, словно медная монета, подброшенная над нашими головами. Распухший Хотей все еще скрывался за горизонтом на западе. Позади разгорелся костер. Наши тени в мечущемся красном свечении стали плотнее.