Тахикардия (СИ)

Вампир-полукровка Ивлин, ученый, работавший с Тамром в одной лаборатории, был его другом. А еще он был гением. Белокожий, большеглазый, он вечно витал где-то далеко, помимо воли выключаясь из разговора. А когда понимал, что снова увлекся собственными мыслями, вспыхивал смущенным румянцем, как человек. Забыв о времени, он мог просидеть за опытами неделю без перерывов на отдых и еду. Марид оставался почти единственным, с кем Ивлин разговаривал вслух. Тамр старался хоть иногда вытаскивать коллегу из здания университета. Зная о страхе Ивлина перед толпой, марид выискивал уединенные местечки, чтобы расслабиться и сменить обстановку, не рискуя ни с кем столкнуться. Вампир делился с Тамром самым сокровенным — недоказанными гипотезами и позволял ему пробовать их на прочность. С остальным миром Ивлин общался односторонне — своими научными трудами.

Именно Ивлину удалось найти и выделить основную частицу белой крови. Согласно теории вампира, магическое изменение одной из частиц могло повлиять и на остальные. Он показал Тамру результаты исследования и предложил соавторство, ведь марид довольно хорошо разбирался в макромагии. Тамр загорелся идеей, это должно было решить проблему темной крошки раз и навсегда.

Друзья попробовали работать вместе — Ивлин позволил Тамру вселиться и объединить знания обоих во имя большей продуктивности. Несмотря на социофобию вампира, это неожиданно сработало — уйдя в работу, Ивлин на короткое время забывал о временном неудобстве от столь близкого присутствия другого и наслаждался открывшимися возможностями.

Ученые не делали большой тайны из своей разработки. Слухи просочились и достигли ушей совершенно неподходящих… Кое-кто увидел в открытии не шанс на избавление, а средство обретения власти.

Приближение сильного мага марид ощутил издалека, но пока не открылась дверь в лабораторию, он не предполагал, что два гостя явились именно к ним. Одним из посетителей был бледный тщедушный эльф, похожий на белую моль — младший племянник короля. Охраняющий высокородную особу маг остался стоять у порога, а эльф сразу перешел к делу. Его интересовал ход работы над столь многообещающим проектом, а слияние двух великих умов привело в восторг. Обрадованные ученые уже незаметно делились друг с другом планами на будущий грант от правительства. Но королевского племянника занимала несколько иная сторона вопроса… Если ману можно излечить, то можно и заразить. Такая угроза могла положить весь мир к ногам того, кто обладал секретом. Друзьям предлагалось тайно продолжить исследование этой темы, получив в распоряжение неограниченные ресурсы. Услышав предложение, Ивлин сразу ответил отказом, и тут все померкло…

Открыв глаза все еще в теле вампира, джинн сразу ощутил: что-то не так. Попытка выхода завершилась приступом острой боли, полоснувшим обоих. Маг отбросил маску безмолвного охранника и вышел вперед. Бледный эльф с ухмылкой пояснил истинное положение вещей. Коллеги будут заперты в одном теле и в лаборатории, пока секрет влияния на частицы маны не будет передан племяннику короля. Любая попытка разъединения уничтожит обоих.

У дверей снаружи поставили дюжего киборга. Раз в два дня в помещении материализовалась бутыль со свежей кровью.

Любое заключение для марида — пытка. Духи воздуха и огня рождены свободными… Но когда-то были рабами. Память об этом и страх перед новым пленением передавалась на генетическом уровне. Но Тамр поначалу старался сдерживать собственные эмоции, видя, как трудно приходится вампиру, оставленному без малейшей возможности остаться одному. Связь между джинном и носителем ближе, чем отношения близнецов, интимнее, чем связь супругов. Ивлин не сомневался, что если секрет попадет в руки в руки эльфа, это приведет к глобальной катастрофе. Несколько раз вампир срывался и безуспешно пытался убить собственное тело. Это невозможно было сделать, не выходя из лаборатории, без доступа к живому огню и смертельным заклятьям… Голод убил бы вампира за несколько лет, это было мучительно много. Слишком много. Глядя на мгновенно затягивающиеся порезы и ощущая боль, Тамр утешал друга, как мог, и превращался в безмолвного созерцателя, чтобы хоть ненадолго создать для Ивлина иллюзию одиночества.